Книга Потусторонним вход воспрещён, страница 260 – Екатерина Ландер

Но я медлил. Что-то было не так.

— Ну же, Василь Наумыч! — поторопил меня Гусев.

Я обернулся:

— Откуда вы узнали про дамбу?

— Что? — на секунду опешил он.

— Я не говорил вам, что мы догадались про дамбу.

— Додуматься было несложно, — отмахнулся Глеб Борисович. — Оставим все вопросы на потом. Быстрее. Без вас они там долго не продержатся!

Я не шелохнулся:

— Как действует Ключ?

От меня не ускользнула секундная растерянность Гусева.

— Вам еще рано это знать, — сказал он очень ровным голосом. — Тем более вы еще не нашли его последнюю часть. Чего вы ждете? — На последней фразе директор смягчил голос и улыбнулся.

Я скосил взгляд на памятник. Поверх мелкой вязи имени и лет жизни чуть мерцала череда полупрозрачных чисел.

— Тут ничего нет. Пусто.

— Точно? — очень мягко, словно у ребенка, неправильно решившего элементарную задачку, переспросил Гусев. — Мы теряем драгоценное время.

Мне стало не по себе. Я хотел отступить, но из-под земли вытянулся корявый змеевидный корень и крепко обвил ногу, не позволяя сбежать.

— Гляньте еще раз, Василь Наумыч. Не разочаровывайте. Ваша бабуля так искренне и горячо хвалила внуков…

Часть 2. Волковское кладбище.

Леонид Скворцов

«Soulmates never die…»  [100] — так пел солист любимой Лёниной группы, и стоило вспомнить о песне, как вступительная мелодия охотно заиграла в голове.

Легенду о Двух Влюбленных — точнее, не легенду, а скорее пророчество, — как и прочее порой неоднозначное достояние Вильгельма Пеля, в Институте, конечно же, знали. И, следуя принципам умудренного алхимика «искать суть вещей», неоднократно пытались вычислить тех самых Двух Влюбленных и найти Ключ-от-каждой-двери.

Лёня был в курсе основных подвижек в этом направлении, поскольку еще недавно они с Лидой входили в круг так называемых «подозреваемых». Но если уж соблюдать точность — претендентов.

Над кладбищем висела влажная завеса, из-за которой скульптуры ангелов и маскароны на древних усыпальницах казались плачущими. От современных Волковский погост отличало отсутствие оград — только нынешние покойники стремились отгородиться друг от друга, в девятнадцатом же веке такой привычки среди людей не водилось. Ни среди живых, ни среди умерших.

И потому кладбище, раскинувшееся во все стороны, куда хватало взгляда, напоминало еще один городской квартал: обитаемый лесопарк, общину со своими правилами, нравами и понятиями чести, служения и предательства.

И именно предателя младший Хранитель и намеревался сейчас вычислить.

Лёня услышал голоса и, прикрывшись пологом невидимости, пригнулся и шагнул за широкий ствол дерева.

Оба говоривших были ему знакомы. Оба уверенно следовали куда-то вдоль плохо намеченной кладбищенской дорожки вглубь территории. Стараясь не выдать своего присутствия раньше времени, Лёня пошел за ними. А клубочек его мыслей покатился следом.

Возрождение Потусторонних всегда связано с чьей-то преднамеренной смертью. Чтобы бездушное обрело не Душу, но хотя бы ее подобие, она должна откуда-то взяться. И Духи рассчитывали среди прочих условий, что Институт очернит сам себя убийством, но не тут-то было.

Украсть Душу возможно только целиком. Но ты сам — и только ты — можешь добровольно раздать ее по крупицам, навсегда оставшись в сердцах и памяти друзей и родных.

Быть Избранным среди избранных Лёня никогда не стремился. Пусть им с Лидой сложно было не входить в их круг — с одной-то на двоих Душой. Навеки повязанные друг с другом: пока жив один, жив и второй…