Книга Потусторонним вход воспрещён, страница 262 – Екатерина Ландер

— Надеюсь, Великорецкий будет доволен племянником. А нет, простите, он больше ничего не… будет.

Не скрывая любопытства, Гусев перевел пристальный взгляд на Леонида, следя за чередой эмоций на его лице: непонимание, досада, недоверие… гнев.

— Вы признаете вину?

— Во всяком случае, не отрицаю сделанного лично мной. — Гусев ухмыльнулся, с явной неохотой соглашаясь со словами оппонента.

— И все-таки… — Голос слушался плохо. Лёня кашлянул, пытаясь убрать скребущую горло хрипоту. Его начинало знобить. Перед глазами слегка двоилось. Виски ломило. Даже простейшее колдовство, но удерживаемое длительное время, вытягивало силы так, что можно было без труда свалиться от гипогликемии. — Может, ответите на вопрос: почему Паш… Павел Давыдов?

— Ты мог бы догадаться. — Директор переложил трость из одной руки в другую. Лёня не отступил, но дрогнул — и это не укрылось от пожилого Хранителя. — Теория взаимных проникновений. Когда долго смотришь в бездну, и все дела… [101] Так же и мы получили свои способности, сделавшись сенсорами: потому что долго присматривались к жизни Перепутья. Вот и брат твоего друга последнее время удачно увлекся изучением Ключа-от-каждой-двери. Дух просто пошел по пути наименьшего сопротивления.

— И вы тоже. Без сопротивления. Но больше никаких сделок, ясно? Сейчас вы вернете ключи Кшесинской и Николая Второго, которые присвоили себе без основания, и мы будем решать остальные вопросы позже.

— Хорошо, — покладисто ответил Гусев.

И вдруг сам шагнул навстречу, вскинул трость и ткнул испачканным в земле концом Лёню под ребро. По дереву скользнула вспышка и пронзила незримым острием грудь Хранителя. Охранный щит не помог — треснул.

А Леонид обмяк, кулем свалился на землю и затих без движения.

— Вы все время забываете, — с тихим сожалением произнес Гусев, — что в тех местах, где вы учились, мы преподавали.

Он обернулся к замершему в исступлении Васе.

— Видишь, что творится? Ты мог бы это предупредить. Василий Васильевич Пель. Так звали Вильгельма Пеля в России. Я же сказал тебе! Специально сказал! Ты мог догадаться, что Александр Васильевич П. на памятнике — его сын. А теперь твои друзья подыхают здесь и там, потому что тебе взбрело в голову выяснять отношения и упрямиться!..

Гусев шагнул навстречу, стиснул твердыми пальцами виски парня, на мгновения замер, точно вслушиваясь. Затем улыбнулся. Глянул через плечо на громоздкий серый памятник.

— Какой четкий образ. И какая славная последовательность цифр. То, что надо для последней части Ключа. Спасибо.

Он отступил, по-стариковски поплотнее запахнулся в пальто и, глубоко вонзая в размякшую землю трость, пошел прочь и шагов через десять скрылся за высоким гранитным надгробием в виде фигуры плачущего ангела.

Скрылся бесследно, как в омут канул.

Часть 3. Марго

— Я могу выйти на улицу? — в очередной раз спросила я.

— Зачем? Сбежать и натворить глупостей? — Ярик, нервно точивший карандаш на механической точилке, перестал крутить ручку и поднял на меня глаза. — Чтобы Леонид мне потом голову оторвал, случись что?

— Сбежать? Там же трио!

— Ну и? — Он придирчиво поглядел на острие стержня, легонько ткнул в палец, поморщился. Отложил карандаш в сторону, взял следующий и принялся за все по новой. — А здесь я. И вообще — здесь намного безопаснее для тебя.