Книга Потусторонним вход воспрещён, страница 275 – Екатерина Ландер

— Вечно ты вляпываешься в неприятности! — бросил он через плечо, нарочито громко, чтобы сидящий сзади брат услышал.

— Зато как день рождения Института отметили! — недолго раздумывая над ответом, раздельно прокричал он в самое ухо.

Шутка брата не впечатлила, но беспокоиться из-за этого Пашка, как обычно, не стал. И все-таки завопил — с полным восторгом и принятием жизни со всеми ее потерями и неожиданными приобретениями.

— Сбросить бы тебя сейчас за такие слова. — Ярик мгновенно насупился. Настроение… нет, не испортилось. Но буйство эмоций чуть поутихло, убавилось до терпимого состояния.

— Тогда зачем спасали? — искренне удивился непутевый братец.

— И не ори. Грифонов абы кто хоть и не видит, но тебя вполне услышат.

— А! — Пашка отмахнулся. — Легендой больше, легендой меньше…

Ярик не ответил: спорить с упрямцем бесполезно, а упертости обоим было не занимать. Маргарита даже приговаривала с улыбкой, что ее сыновьям пора вести счет: кто кого?

«Конечно! Сам-то отдохнул в безвременье, теперь шутки!» — передать эту мысль Ярослав, конечно, не мог, но Пашка, за много лет приноровившийся к раздражительности старшего, уловил настроение и не стал больше спорить.

Добавил примирительно:

— Не злись.

Но злиться больше и так не хотелось.

Залив, а следом за ним и Васильевский остров скрылись позади. Грифоны, летевшие теперь над струной Невского проспекта, резко отклонились в сторону и стали плавно снижаться возле изломанного зигзагами канала Грибоедова. Мелькнула ритмичная колоннада Казанского собора. Сочной зеленью отпечатался на фиолетово-розовом небе купол дома Зингера. Вдалеке блеснули золоченые скульптуры возле ворот Экономического университета.

Крылатые звери приближались к Банковскому мосту.

Часть 9. Василий

Что бы ни говорил Ярослав о привычках к полетам, но, когда Эсхил почти без разбега резко взмыл вверх, тяжело взмахивая огромными крыльями, внутри меня все замерло, заставив зажмуриться и уткнуться лицом в перья. Ветер свистел в ушах, упругие потоки воздуха норовили столкнуть прочь.

Однако минут через пять я осмелел и стал поглядывать на плывущие под крылом крыши. Где-то там, внизу, должен быть и наш с Надей дом.

Еще через четверть часа мы достигли юго-восточного края Васильевского острова.

Грифон встряхнул головой, издал победоносный клич и взял курс на золотой шпиль Адмиралтейства, который сиял на другом берегу серо-стальной реки.

Следом показался игрушечный с высоты Зимний дворец.

Первое, что я заметил, когда пролетали над Дворцовой площадью, — целая и невредимая Александровская колонна.

— Что? — вслух удивился я, но ветер заглушил слова.

Что же мы такого учудили у Башни грифонов?..

Унять беспокойное сердцебиение удалось только минут через пять, но и тут Эсхил не оставил без сюрприза: стремительно накренился вправо, сворачивая к безлюдной в ранний час набережной канала Грибоедова.

Вода от поднявшегося уже достаточно высоко солнца покрылась золотистой рябью. Грифон торопился — я чувствовал это. Жестяные листы крыш вспыхнули светом.

Дождавшись, пока мы спрыгнем с их спин на землю и отойдем на несколько шагов в сторону, Эсхил и Геродот снова взмыли в воздух и закружили над мостом, часто взмахивая крыльями. Фигуры их поблекли, сделались наполовину прозрачными и слились с утренней туманной дымкой, что висела над каналом Грибоедова.