Книга Потусторонним вход воспрещён, страница 99 – Екатерина Ландер

«Приходи за дверь. У тебя же есть ключ…» — прозвучал в мыслях далекий отголосок.

Тела танцующих сомкнулись над ней, как смыкается над брошенным камнем озерная вода. Я шагнула вперед.

Пронзительная нота сверлом ввинтилась в мозг, вакуум собрался под ложечкой, ноги предательски ослабли. У меня зазвенело в ушах. В момент я оказалась в центре несущейся с бешеной скоростью карусели, а мир превратился в сплошное кружащееся пятно. Тошнота подкатила к горлу.

— Хватит! — крикнула я, зажимая уши руками, и топнула ногой, совсем как Лиска, желая развеять морок.

Сначала показалось, будто ничего не произошло. Но мгновение спустя реальность сломалась, а затем вернулась на место. Грохот музыки смолк.

В секундную паузу перед началом следующей композиции хлынули многочисленные шумы клуба, снимая наваждение, снося его потоком резких, отнюдь не мелодичных звуков. Девушка в чрезмерно откровенном костюме и с черной карнавальной маской на лице вскрикнула, подвернув ногу на высоком каблуке. У входа образовалась стремительная потасовка. Бармен отвлекся и упустил натертый стакан: тот с грохотом упал через стойку, брызнув во все стороны фонтаном осколков.

— Прекрати рвать реальность! — вспылил Вольдемар. В голосе стеклянно дрожала тревога.

Шум потонул, захлебнувшись в наступлении вовремя сменившейся музыки. Новая песня родилась из пустоты и заполнила огромный зал под самые своды. Или не такой огромный? На мгновение мир подернулся туманной дымкой, пелена затянула танцпол, и из-под нее проступили обшарпанные стены, рассохшиеся щели замусоренного паркета, картонные декорации и кривые украшения. Я попала в тесную обувную коробку, оклеенную дешевыми обоями. Грот и огни исчезли.

— Остановись! — завопил Потусторонний.

Просветление длилось всего мгновение, но его хватило.

Бросив руку Вольдемара, я рванула прочь. За Василиской.

Часть 2. Василий

Надя обрядила меня Белым Кроликом-параноиком.

«Ах, боже мой, боже мой! Как я опаздываю!» [39]

Пока девчонки восхищались нарядами друг друга, я приметил мелькнувший в толпе свитер Лёни и, замешкавшись на секунду, рванул следом, пока лаборант опять не растворился в воздухе.

Он разглядывал круглый подиум, в центре которого висело на цепях зеркало в массивной раме из якобы черненого серебра. В стеклянной глубине пульсировала, отдавая всполохами софитов, сине-бархатная темнота.

Подступы к зеркалу огораживала вереница музейных столбиков. Между их рядами вилась длиннющая очередь. Она хвостом огибала подиум и заплеталась где-то неподалеку от входа в зал.

— Марго решила, что ты пропал, — сказал я лаборанту.

Лёня не ответил, кивком указал на подставку, где лежал накрытый стеклом плакат.

«УЗРИ СУДЬБУ! ПРОВЕРЬ СВОЕ “ДОЛГО И СЧАСТЛИВО” ВМЕСТЕ СО ВТОРОЙ ПОЛОВИНКОЙ».

Далее мелким шрифтом шло описание нехитрого ритуала.

— Нужно заглянуть в зеркало вдвоем, — озвучил Лёня. — Как гадание.

— Это то самое? Из особняка?

— Еще неизвестно. Я на всякий случай воспользовался служебным коридором, чтобы не вызывать подозрений на входе… А вот там наш недобрый малый, да?

Я проследил за направлением его взгляда.

К сидящей за барной стойкой Марго подкатил развязный вертлявый тип с морковной шевелюрой.

Кто бы подсказал: наш или не наш? Надя куда-то испарилась. Я поискал ее среди посетителей, но без толку: вычурные костюмы с вышивкой, перьями, цепочками, кружевами, сетками и лентами сливались общей рябящей массой, и выцепить из них знакомую фигуру казалось нереальным.