Книга Потусторонним вход воспрещён, страница 97 – Екатерина Ландер

Мы больше не танцевали, а просто стояли в полушаге друг от друга в пустом центре танцпола. Как в защитном круге от злой магии. Я переводила дыхание. Сердце стучало в висках тревожно, нервно. Его удары тонули в лавине напирающей музыки.

— Не могу. — Я покачала головой.

— Почему? — изумился Вольдемар совершенно искренне.

Я почувствовала слезы на глазах.

«Потому что чертов ключ остался в тайнике!»

Настойчивая музыка продолжала долбить в барабанные перепонки, требовала поддаться ее чарам, мешала думать.

«А если он прав?»

Мне вдруг вспомнились начертанная на песке картинка про человеческий мир и мир Духов и слова Ярослава о том, что Потусторонние ничего не говорят бесплатно. На секунду разум отрезвился. Но лишь на секунду.

— Я тебе не верю, — наконец твердо сказала я. Не то музыке, не то Вольдемару.

— Ну почему? — Соболиные брови с зеленоватым от пудры отливом взметнулись, собрав на лбу недоуменную морщинку.

— Не знаю. Просто…

— Дай угадаю. Тебе так сказали? Не разговаривай с неизвестными, не ходи по улице с незнакомцами, не плюй в колодец, из которого пьешь, в конце концов!

— Справедливо. Особенно про колодец.

— Тогда подумай: а чем ты занималась сегодня весь день? — Уголок губ пополз наверх, на бледной припудренной щеке проступила мягкая ямочка. Он прищурился, как нагловатый кот, одновременно с детским нетерпением ожидая ответа. Даже на цыпочки привстал. — Институтские обещают помощь, но обернись. Где они? Ты видишь кого-то кроме нас?

Я оторвала взгляд от напомаженного лица Вольдемара, только сейчас замечая странно сгустившиеся тени и липкий, заполняющий все вокруг слоистый туман. Топкую площадку танцпола озаряли вспышки фиолетовых огней. Лазерные лучи наподобие лески прореза́ли пространство, вышибая из силуэтов снопы искр.

Отчего-то вспомнился знаменитый фрагмент «Первый бал Наташи Ростовой», который проходили по литературе в прошлом полугодии: вихрь танцев, стеснительность и юная жажда тела, пьянящий порыв и страх — себя, чужого осуждения, упущенных возможностей.

Точно в ответ мыслям, свет моргнул, а в следующее мгновение шахматный пол и декорации подземного грота исчезли. Теперь нас окружал просторный зал с уходящими высоко вверх полуциркульными окнами и ритмическими колоннами. Люстры на сотни зажженных свечей спускались с далекого потолка на массивных цепях.

Густой дух парфюма, тканей, пота, шампанского и пудры обволакивал плотным коконом. Оркестр на полукруглом подиуме дул в духовые инструменты и надрывал смычки. Огни, силуэты танцующих, объемные юбки, позолота канделябров — все отражалось и дробилось в расположенных в простенках зеркалах.

У дальней стены я заметила возвышение с двумя тронами, на которых восседала царская чета. Точнее, так подумалось, что царская, — не успела разглядеть как следует.

Отсветы живого пламени трепетали на лицах гостей, то искажая их в усмешках, то превращая в оскаленные гримасы. Я пригляделась. Необычные были лица — словно надтреснутые маски. Кривое, неживое подобие настоящих людей. Ожившие манекены.

Иллюзия продлилась недолго.

— Не вздумай перемещаться. Мы еще не договорили.

Вольдемар возник совсем близко и звонко щелкнул пальцами перед моим носом.

— Что?.. Куда?.. Я же ничего не…

Я моргнула, и мы вновь очутились в темном подземелье, среди призрачного света и эфемерных фиолетовых теней. Потусторонний ухмылялся. Грим на его лбу скатался комочками, над бровями и в уголках рта блестела влага.