Книга Потусторонним вход воспрещён, страница 95 – Екатерина Ландер

— Забавно. Кто научил тебя фокусу с водой?

Обвинения Вольдемар пропустил мимо ушей.

— Не понимаю, о чем ты…

Впрочем, прикинуться дурочкой не вышло.

— Ты одна здесь? — Он повел носом. Ногти, еще минуту назад отбивавшие легкую дробь, впились в барную стойку, оставив на ней глубокие засечки. И это в камне-то!

— Да-а, — беспечно протянула я.

— Врешь! — обрадовался Вольдемар непонятно чему. — Мне нравится. — Он поднял руку и щелкнул пальцами, подавая знак кому-то за моей спиной. Я хотела обернуться, но Вольдемар остановил. — Не стоит. Не самое приятное зрелище. Хотя эти ребята и дежурят на входе, но лучше не смотреть на них лишний раз.

Холодная капля пота сорвалась и скользнула по спине, оставив влажную дорожку.

— Кто они?

— Те, кого Изнанка отпустила наверх не до конца. Наполовину или меньше. Как повезет. — Вольдемар пожал плечами.

Нарочно запугивает?

— Давай перейдем сразу к делу.

Моя слабая попытка наступления его, однако, не удивила. И не смутила.

— Для начала попробуй коктейль. — Вольдемар требовательно и вместе с тем не скрывая любопытства кивнул на покрытый инеем стакан.

Вязкая жидкость вперемешку с ледяными чешуйками по цвету смахивала на прозрачную гуашь с блестками, а по консистенции — на подмерзшую осеннюю лужу.

Я с сомнением уставилась на коктейль, сглотнула. Вольдемар рассмеялся:

— Да не отравлено, детка, клянусь Перепутьем.

Заискивающее мамино «детка» резануло слух. Я поморщилась и несмело поднесла бокал к губам, отхлебнула глоток.

В нос шибануло приторной горечью, горло залило жидким огнем. Слезы брызнули из глаз, я часто и поверхностно задышала, пытаясь прогнать жжение. Мир поплыл, кувыркнулся, сделав оборот вокруг оси, замерцал радужными бликами.

У напитка был терпкий вкус выдержанных на спирту ягод, скрипящего на зубах угля и солоноватого металла — будто в детстве лизнул язычок от молнии куртки.

— До дна! — радостно подбодрил Вольдемар, не давая мне опустить бокал.

Когда я поставила на место пустой стакан, в руках у него появились старинные карманные часы с цепочкой и потускневшей от времени золотой крышкой. Вольдемар задумчиво крутил их так и эдак, точно намереваясь определить стороны света.

— Fuga temporum [37] жестоко обходится со всеми нами, — проговорил он больше для себя. — Скоро полночь… Но honesta lex est temporis necessitas.

— Я не понимаю, — растерянно сказала я.

— Жаль. Я говорю: власть Времени — это закон, достойный уважения.

Потусторонний спрятал часы, соскочил на пол и подал увенчанную перстнями руку. Предыдущая музыкальная композиция закончилась, на смену ей незаметно пришла другая.

— Потанцуем?

И не дожидаясь ответа, потянул меня в центр зала, в торжество зыбких теней и мелькающих вспышек. Мы очутились словно в водовороте шелестящих тканей: лоснящегося бархата, серебристого шелка, скрипящей кожи, объемного фатина и прозрачного гипюра.

— Я не умею танцевать, — запротестовала я, но Вольдемар только отмахнулся.

— А кому это надо? Просто слушай музыку. Следуй за ней. Музыка — это путь в сладостное безвременье.

Мы ворвались в центр колышущегося танцпола. Саднящая мелодия взвилась. Стало легко и весело. Казалось, внутри в одночасье лопаются сотни пузырьков шампанского. На мгновение я и впрямь забыла, для чего вообще пришла вместе с ребятами из НИИ ГИИС в клуб «Freemason».