Книга Ошибка Пустыни, страница 54 – Мария Соловьева

Чигиш обиженно посмотрел ей вслед и снова забился в конвульсиях. Лала понимала, что Ишиндалла права: за несколько часов Чигиш потерял человеческий облик, а смрад его дыхания говорил о том, что он гниет заживо. Лала утерла слезы полой плаща и решительно выдохнула. Вот и первое испытание Мастера Смерти: доставить в нужное место Пустыни человека, который не хочет этого.

В трактатах Мастера Шая было несколько рецептов питья, которое убивает свободную волю. Лала тщательно готовила его и терпеливо вливала в бывшего друга каплю за каплей, но Чигиша раз за разом рвало, и ничего на него не действовало. Комната Лалы наполнилась вонью. Отчаявшись, она ударила Чигиша фарфоровой ступкой и, пока он лежал без сознания, вытащила на улицу. Там с помощью работников водрузила тело Чигиша на своего дрома и повела в пустыню. Лала спиной чувствовала тяжелые взгляды слуг и ласково разговаривала со Снегом, благодаря его, что он единственный помогает ей бескорыстно и без принуждения.

Подходящую лунку между барханами она нашла быстро. Дром прилег, и снять Чигиша ей было совсем не сложно. Тот пришел в себя, щурился на солнце, улыбался и пускал зловонные слюни. Лала достала кинжал, но не удержалась и погладила Чигиша по голове:

– Прости, Чигиш… я не могу иначе тебе помочь. Пусть… пусть твоя новая жизнь будет белой…

Кровь из-под кинжала вытекала медленно, как смола, и была такая же черная. Лала закрыла глаза, и вдруг Чигиш, булькая перерезанным горлом, зашептал:

– Госпожа… Ишиндалла травит госпожу… травит Чигиша… Чигиш не помог… прости…

– Что?! Повтори! Подожди, не уходи! – Лала трясла умирающего, отчего черные липкие брызги летели во все стороны. Хрип и последний выдох – все, что она услышала.

В полубессознательном состоянии Лала вспорола себе палец, и алый ручеек из слишком большой раны смешался с черной кровью Чигиша, уходящей в песок.

Когда она подняла пустой плащ, под ним в песке лежало три ярких крупных шуларта. Камни были теплыми, почти живыми. Лала свернулась вокруг них, как ящерица на яйцах, и зарыдала, спрятав лицо в складках никому теперь ненужного синего одеяния.

Солнце успело коснуться красного горизонта пустыни, когда Лала увидела впереди белые купола. Снег словно понимал, что у его хозяйки на душе, и плелся за ней, вздыхая совсем по-человечески.

Ишиндалла уже ждала. Она стояла возле озера, печальная и прекрасная, похожая на мраморную статую. Ни о чем не спрашивая, она махнула ближайшему работнику, чтобы тот забрал дрома. Лала смотрела сквозь людей и вздрогнула, когда Ишиндалла взяла ее под руку.

– Мастеру Смерти требуется покой и отдых. Приглашаю тебя на ужин. Попробуешь новое вино, из Шулая привезли.

Лала некоторое время перекладывала в уме тяжелые кирпичи этих слов и с усилием покачала головой.

– Благодарю. Я хочу побыть одна.

– Да, конечно. Понимаю. Я пришлю тебе ужин с вином.

– Не стоит. Я не голодна.

– Это сейчас ты так думаешь. Вот увидишь, мое приношение будет к месту.

Лала вдруг остановилась.

– Не могу.

– Чего не можешь, Мастер? – участливо склонила голову Ишиндалла.

– Быть в своей комнате. Там… там все напоминает. И… запах.

– Я могу поселить тебя в другом месте. Но когда ты увела бедняжку в Пустыню, я отправила в твое жилище рабынь, и они там прибрались. Ну и кое-что изменили, украсили. Мне хотелось поддержать тебя.