Книга И жили они долго и счастливо, страница 225 – Алёна Селютина

В кабинет вошел Баюн. Он был одет в черный атласный костюм-тройку, кулон-артефакт блестел на груди, и в тон ему блестели золотые наперстки на железных когтях. Баюн дернул носом.

– Настасья! – рявкнул он. – От тебя за версту несет металлом! Ты о чем вообще думаешь?

– О ваших лицах, – огрызнулась Настя. – На них такое выражение, что сразу хочется вооружаться. В отличие от меня, ваше оружие всегда при вас.

– Лучше бы подумала о том, чтобы не доставлять лишних проблем мужу! А ну убирай все!

Настя поджала губы, встряхнула руками, и ей в ладони из рукавов выпало по ножу. Она положила их на стол Баюна.

– Доволен?

– Все, – прорычал Баюн.

Она гордо вскинула подбородок, хмыкнула и выдернула из прически одну из игл, остро заточенную на конце.

– Скажу Соколу, чтобы провел с тобой воспитательную беседу, – проворчал Баюн, под недовольным взглядом Насти сметая ножи в верхний ящик своего стола. – Получишь, когда вернемся.

– А если мы не вернемся? – спросила Настя.

– Тогда они вряд ли тебе еще понадобятся, – поморщился он. – Держись поближе к Финисту. Рядом с тобой он способен на настоящие чудеса. И мне так будет спокойнее за вас обоих.

Настя снова перевела взгляд на зеркало, но его поверхность была неподвижна. Отошла к окну, недовольно скользнув взглядом по портрету Лебеди. Вздохнула. Разумеется, она понимала, что взять на ужин ножи – чистое безумие. И разумеется, сама собиралась выложить их перед тем, как шагнуть за раму. Но нервы были накалены до предела, а любимое оружие дарило ощущение хоть какого-то контроля над ситуацией. Металл для них добыл ее старший сын, ковал их – средний, заговорил – младший. Все ее ножи служили ей верой и правдой и слушались только ее. И напоминали ей о детях. Вынужденная разлука с дочерью обернулась пыткой. Одно дело оставить Яру на попечение сына, навещать ее каждый день и знать, что в любой момент можешь забрать, и совсем иное – передать ее и не иметь понятия, когда увидишь снова и увидишь ли вообще. Хотела отдохнуть от своего материнства – вот и получила. Ее желания всегда исполнялись, а она никак не могла научиться мечтать осторожнее. Хорошо хоть второй день рождения дочки смогли отметить вместе.

Дверь в кабинет открылась, Настя обернулась и увидела Василису.

– Ух ты! – не удержалась она. – Теперь я вряд ли когда-нибудь забуду, что ты царица.

– Повтори это, когда Кош придет, – мрачно отозвалась Василиса. – Ему будет приятно.

Да, решила Настя, такой наряд Кощей явно достал откуда-то из своих закромов. Каждый сантиметр длинного свободного платья из светло-бирюзовой парчи был расшит золотом, серебром и жемчугом. Вокруг шеи легло отороченное белоснежным мехом оплечье. За спину спадал бархатный плащ. Волосы были уложены в косы и покрыты почти прозрачной органзой с едва заметным кружевом, мягко стекающей в плащ и теряющейся в нем. А венчала наряд корона, украшенная черными сапфирами. По форме обработанные камни напоминали наконечники стрел и крепились похоже. И Настя подумала, что она совсем не подходит Василисе…

Но в этот момент в кабинет вошел Кощей, и корона Василисы перестала выглядеть не к месту. Захотелось склонить голову. Он был облачен в кафтан и штаны из расшитого золотом бордового атласа, а поверх надел широкую роскошную шубу на соболином меху: длиннополую, покрытую сверху терракотовым оксамитом – византийским бархатом, – с отложным воротником и двойными рукавами. Вторые свисали до земли. На голове Кощея тоже была корона – черная, изломанная, с шипами, как нельзя лучше говорящая, над каким миром он властвует.