Книга И жили они долго и счастливо, страница 251 – Алёна Селютина

Леший коснулся пальцем наконечника стрелы. Она была заговорена так, чтобы пройти сквозь любое препятствие, пока не достигнет живой плоти.

Одна стрела. Один выстрел. Он мог поручить это Егору, как поручал порой некоторые дела. Но не хотелось пятнать его руки кровью. Спустя много поколений она повторилась в одном из своих далеких правнуков. И Лешему показалось, что в этом был особый знак, что будет верным дать ее потомку возможность узреть, как восторжествует справедливость, как свершится месть, и не только узреть, но и поучаствовать в этом. А может, ему просто нестерпимо хотелось увидеть ее еще хотя бы раз.

Любовь – страшное чувство. Мучительное и беспощадное. Говорят, Финист до умопомрачения любит свою жену. Впрочем, на ужине у Лебеди Леший убедился в этом сам. Что ж, значит, он сможет отдать Соколу должное, позволив ему умереть рядом с ней. Возможно, так он даже поможет ему, и тому не придется узнать, каково это – похоронить любимую и жить лишь памятью о ней…

– Прости, Сокол, – вздохнул Леший. – Но в этот раз охотник не ты.

* * *

Ровно в два часа ночи Настя по привычке открыла глаза. Обычно в это время просыпалась Яра, и приходилось идти и укачивать, но сейчас Яра оставалась в Тридевятом у Святослава, и в квартире было тихо. Настя перевернулась, чтобы обнять мужа и уснуть дальше, но на его месте нашлось лишь смятое одеяло. Она проморгалась, вздохнула, поднялась с кровати и пошла его искать. Что ж, не к одному ребенку вставать, так к другому. Велика ли разница?..

Финист обнаружился в детской. Сидел, привалившись спиной к Яриной кроватке и вытянув вперед ноги, и бездумно крутил в руках игрушечного деревянного волка. Без Яры детская казалась больше и выглядела осиротевшей. Вообще вся квартира теперь казалась пустой и лишенной жизни. Сколько пространства способен занять двухлетний ребенок? Столько, сколько есть.

– Что не спишь? – спросила Настя.

– Думаю, – ответил Сокол.

– Хочешь, подумаем вместе?

– Хочу, – кивнул он.

Настя подошла ближе, села рядом с ним, повторяя позу.

– Начинай, – зевнула она и положила голову ему на плечо.

Не уснуть бы.

– Сегодня днем ко мне заходил Леший.

– Что хотел?

– Напомнить, кто тут теперь главный, и проверить на лояльность.

– Ты уверен?

– Гвидон передал мне записку в конце ужина, – вздохнул Финист. – В ней было написано «следи за ним».

Сон как рукой сняло. Настя повернула голову и заглянула мужу в глаза.

– Почему ты не сказал мне?

– Решил, что он имеет в виду Кощея, – ответил Сокол. – Было бы вполне логично после всего превратить меня в шпиона. Но после сегодняшнего визита Лешего я понял, что Гвидон писал про него. И стало понятно, почему Лебедь не тронула меня. Потому что Гвидону нужен был здесь верный цепной пес. Ну, или ручной сокол для охоты. Это он вступился за меня. Вопрос в том, почему так. Не может же Гвидон действовать в обход Лебеди… Или может? А если не в обход, то к чему такие сложности? Спецоперации проводят не так, если уж ему есть в чем его подозревать… Насть, что ты знаешь о Лешем?

Настя пожала плечами.

– То же, что и все. Объявился откуда-то из Тридевятого лет двадцать назад, кем был там, никому не известно. Очень быстро взобрался по карьерной лестнице. Удача ему благоволила: места перед ним освобождались сами собой. Довольно быстро его заметила Лебедь, приблизила к себе. Пять лет назад назначила его главой своего артехранилища. На Буяне его не то чтобы любят, в приемной с трудом терпят, но Лебедь – царица и имеет право на фаворитов. Ходят слухи, что Гвидон с ним не здоровается.