Книга И жили они долго и счастливо, страница 92 – Алёна Селютина

Мир обрел краски, которых прежде Василиса не видела. Он был прекрасен и изумителен и восхищал до слез. Василиса чувствовала себя всемогущей. Она закрыла глаза и представила, что свободна. Цепочка на ее шее почернела и рассыпалась прахом. «Волшба должна даваться тебе так же естественно, как дыхание, – говорила Яга. – Колдуй не думая, а чувствуя. Это твой путь». Наконец ее слова обрели смысл. Василиса направила силу в перетертые веревками запястья и в изрезанную цепочкой кожу на шее, исцеляясь. А потом, когда боли не осталось, открыла глаза и посмотрела на Кощея. И впервые увидела то, что он так умело прятал ото всех. Человек, давно не знавший ни покоя, ни отдыха. Изможденный. Обессиленный. Казалось, он едва стоит. Когда-то сплетенные ею браслеты, что Кощей носил на руках, озаряли его спокойным серебристым светом, и этот свет поддерживал его, но из-под браслетов текла кровь. Спустя сто пятьдесят лет после заточения его запястья все еще кровоточили. Но кровь была не только на них. В ней были его пальцы, сжимающие рукоять Кладенца. И совсем свежее пятно было на рубашке под сердцем, как раз там, где должна была быть душа. Кто бы ни вырвал ее, он сделал это не слишком аккуратно.

Душа. Василиса пригляделась и увидела ее. Улыбнулась своей находке. И успокоилась этим знанием, одновременно укорив себя: как можно было прожить с ним в браке пятнадцать лет и не заметить? Все было так просто и так рядом. Голубая искорка в перстне на мизинце его левой руки. Теперь Василиса знала, к какому способу прибег Кощей, желая снова начать чувствовать, а в результате попав в тиски совести. Возможно, сейчас она смогла бы вернуть ее на законное место. Вот только хочет ли этого сам Кощей? И что с ним станет потом? Пожалуй, это был бы опрометчивый шаг…

А потом она увидела страх. Страх оплетал Кощея словно лоза, связывая по рукам и ногам, застилая глаза. Страх за нее, поняла Василиса. Магия в Кощее клубилась плотной черной дымкой, то и дело озарявшейся фиолетовыми всполохами-молниями, стремясь вырваться наружу. Траву под его ногами сковало льдом. Он держал свою силу под контролем, как и всегда, но страх мешал ему сосредоточиться, обуздать ее полностью, так, как он делал это обычно. Прорыв силы, незаметный у обычного мага, в его случае был бы фатален. Василиса вдруг осознала, что никогда по-настоящему не задумывалась, чего ему стоит всегда – каждый миг! – держать свою силу под контролем. Колоссальную силу темного колдуна. Некроманта. Царя Нави.

Наверное, сейчас был не лучший момент, чтобы размышлять об этом.

Сбоку послышался вскрик: Марья отбросила Сокола, впечатав направленный поток силы ему в грудь. Василиса не глядя придержала его и исцелила еще в полете, а потом увидела Моревну. Перед ней был скелет, обтянутый гниющей плотью. Мелькнула злорадная мысль: «Все же я красивее!» – но Василиса прогнала ее, не желая отвлекаться, вглядываясь глубже. Истерзанная, покрытая язвами и струпьями душа, изгрызенная тьмой, словно червивое яблоко, грубо пришитая темной магией: она рвалась наружу, удерживаемая лишь серыми, натянутыми до предела, истертыми посередине нитями. Стоит чуть-чуть помочь, и они оборвутся. Даже заполучив цветок, Марья не смогла привязать душу хоть немного крепче.

Словно в замедленной съемке Моревна начала поворачиваться к ней. «Хватит», – подумала Василиса. Она слишком устала, чтобы продолжать все это.