Книга О детях Кощеевых, страница 94 – Алёна Селютина

– Батюшка мною больно дорожит…

– Что ж у тебя тогда шрам от кнута на спине?

Она не ответила. У него не было права задавать этот вопрос и не было права знать. Но это ее воспоминание было слишком ярким, а Демьян слишком плохо контролировал себя с утра после той жуткой ночи, когда потерял Юлю… Он чем-то напугал Евдокию. Быть может, безумием, отразившимся в его глазах. И она вспомнила. А он посмотрел.

– В какой момент он перестал тобою дорожить? Ты ведь не врала, когда говорила, что князь убьет тебя, если не уйдешь со мной. Чем ты его так прогневала?

Евдокия снова промолчала. Потом встала.

– Добрых тебе снов, царевич. И я впрямь не против твоей девки, пусть только мне на глаза не попадается.

И направилась вон из гостиной.

– Евдокия, – окликнул Демьян, она остановилась и обернулась, он ощутил слабую надежду и поспешил избавить от нее княжну. – Завтра я верну тебя в твой мир. Не к отцу. Но о тебе позаботятся. Будешь жить в хорошем спокойном месте с хорошими людьми. Содержать до смерти буду. Найдешь себе мужа – твое личное дело. Но дорогу в родное княжество не ищи. И свадьбы больше не проси, только разозлишь, а я не женюсь на тебе.

– Но мне хорошо здесь, с тобой! – поспешно воскликнула она.

– Неужто не рада тому, что сможешь выйти, прогуляться, что снова вернешься ко всему знакомому? – горько усмехнулся Демьян. – Ты сидишь здесь уже полторы седмицы. Не говори мне, что тебе тут хорошо. Ты только что сказала об ином.

Евдокия топнула ногой. Демьян сдержался от смеха. Ведет себя словно избалованный ребенок.

– Я не уйду!

– Давай-ка без истерик, – жестко обрубил он. – И иди в свою постель. Тебе завтра понадобятся силы.

И снова не злость. Страх. Да что же это… Но нет, Ростислав ее не найдет.

– Иди, пока не прогневала, – всё-таки повысил голос Демьян. И Евдокия метнулась из комнаты.

Отлично. И поделом.

Силы в венах недовольно заворочались, поняв, что сегодня добычи не будет.

– Я властен над вами, а не вы надо мной, – прошептал Демьян то, во что больше не верил. Потом махнул рукой, ставя купол.

– Юля… – позвал он в ночь. – Юляш, поговори со мной. У меня беда за бедой, Юль… Можно, я тебе расскажу…

* * *

– А маразм крепчал, – прошептала Юля, глядя на серую металлическую дверь, обозначившую вход в квартиру Демьяна. Потом стрельнула глазами в угол потолка, где висела камера видеонаблюдения. Сейчас та была наведена прямо на нее.

Юля не отрицала, что располагать на площадках камеры – идея хорошая, но сейчас ей нужно было время, а где-то внизу сидел охранник, разглядывал ее и, возможно, уже начинал раздумывать, чего это она застыла и не двигается. Это консьержка ее хорошо знает и пускает без предварительного предупреждения от Дёма, а вот охранник может и заинтересоваться ее скромной персоной. Не будь здесь этой камеры, Юля бы просто посидела возле двери, а потом решила, что не судьба, и отправилась домой. Но камера всё портила.

И всё же зря она сюда пришла. Надо было позвонить. А еще лучше – просто забыть про Демьяна. Стереть его из памяти, как она поступала со всеми своими бывшими. Об этом две недели подряд умолял ее здравый смысл.

Но Демьян не был просто одним из череды ее бывших. Демьян был самым близким и самым дорогим ей человеком. Ее другом. И прежде чем его потерять, она должна была разобраться в том, что происходит.