Книга Жена двух генералов драконов, страница 2 – Кристина Юраш

Я не могла смотреть на него, не чувствуя, как острая боль пронзает моё сердце, разрывая его на тысячи осколков. Каждая черта его лица напоминала мне о моей невосполнимой утрате.

На глазах выступили слёзы.

Мой любимый, мой единственный, но теперь недосягаемый. Два месяца назад он стал далёкой звездой, мерцающей в ночи.

— В этот радостный день, — торжественно произнёс чиновник, оглянув траурный холл, — мы собрались здесь, чтобы засвидетельствовать брачные клятвы двух любящих…

Он замолчал.

Утер платком каплю пота. Посмотрел на моё чёрное траурное платье, потом на Агостона.

— Просто двух сердец, — наконец произнёс он, тяжело вздыхая.

В его голосе звучала горечь, словно он сам не верил своим словам.

Мы стояли в холле особняка — там, где когда-то Анталь Моравиа, мой любимый муж, держал меня за руку и шептал: «Ты — мой свет».

Теперь стены были увешаны чёрным. На его портрете — траурная лента с посмертным орденом.

Говорят, дракона сложно убить. Я и сама в это верила. Я была уверена в этом, когда поцеловала его в последний раз, провожая туда, где рыскает голодная смерть.

И сейчас я не могла думать об этом без слёз.

О! Если бы я знала тогда, отпуская его руку, что это будет последний раз, когда я увижу его живым, я бы не смогла сдержать слёзы. Его пальцы, такие тёплые и родные, выскользнули из моих, словно растворились в воздухе. Я стояла, не в силах пошевелиться, и смотрела, как он уходит. В его глазах читалась решимость, смешанная с болью, но Анталь не оборачивался. Он знал, что я не смогу его остановить, и это знание разрывало моё сердце на части.

Если бы я знала, чем это обернётся, я бы кричала, плакала, обнимала его колени! Я бы умоляла его остаться.

Я бы сделала всё, чтобы остановить его. Я бы упала перед ним на колени, цеплялась бы за его одежду, просила бы его вернуться. Я бы сказала ему, как сильно я его люблю, как сильно он мне нужен.

Но я не знала.

Я не знала, что это будет наш последний разговор, наш последний взгляд друг на друга. Что вместо моего обожаемого мужа ко мне вернётся его брат со свёрнутым флагом в руках, письмом от короля и орденом, и хриплым голосом скажет:

«Прости. Не уберёг».

А мне придётся жить с этой болью всю оставшуюся жизнь.

Я сжала в руках белую розу — последнюю, что осталась в саду, где Анталь впервые поцеловал меня. Я осторожно поднесла розу к лицу, вдохнула её слабый аромат и закрыла глаза. Этот цветок был не просто символом, он был частью меня, частью той истории, которая навсегда связала нас.

Он был символом моей любви.

Жених не смотрел на меня. Он смотрел на чиновника, который зачитывал текст бракосочетания, сухим канцелярским голосом, как протокол об убийстве.

И вдруг Агостон сказал:

— Вы читаете это так, будто сами не верите в нашу чистую и искреннюю любовь.

Могу я предложить ускорить процесс? Я, например, уже согласен. А леди, судя по выражению лица, — нет.

Но, полагаю, это редко мешает браку в наше время?

Чиновник замер.

Тётушка Маргарет ахнула.

Доктор Меривезер закашлялся.

Дворецкий вздохнул.

Я смотрела на него. На этого мужчину, который шутит на своей свадьбе,

как будто это комедия, а не трагедия.

— Вы не имеете права, — прошипела я.

— Право есть, — ответил он, не поворачиваясь. — Завещание покойного генерала Анталя Моравиа, статья третья: «Если я умру, Элис должна выйти замуж за Агостона Моравиа. Чтобы он позаботился о моей бедной безутешной вдове».