Книга Чудесные рецепты крестьянки-самозванки, страница 16 – Василиса Мельницкая

- Влади…

- Цыц! – оборвал Владияр Афанасия. – Дай напиться и иди спать. И окно приоткрой, душно.

Афанасий не уходил, пока Владияр не притворился спящим. До утра он так и не уснул, потому на рассвете слышал шаги на втором этаже. И странное дело, там будто бы ходили двое.

Неужели Афанасий так быстро добился благосклонности Ульяны? Что ж, оставалось лишь порадоваться за него. И как-то проглотить утреннюю овсяную кашу, не впадая при этом в ярость.

- Что делаешь? – поинтересовался Афанасий, вернув на кухню самовар.

Чай, значит, они допили. Надо убрать посуду.

- Овес толку, - ответила я, отставляя ступку. – Каша мягче будет, вкуснее.

- Завтра мельницу из чулана достану, - сказал Афанасий. – Ты спрашивай, если надо чего. Сиди, чашки я принесу.

Я плюхнулась обратно на табурет. К слову, ноги меня уже не держали. И есть хотелось так, что живот сводило. Запеканки мне, увы, не досталось. Хозяин дома уничтожил ее подчистую. И для Мити не удалось припрятать кусочек.

Наблюдая, как Афанасий ставит на стол миску с оставшимися пирогами, вазочки с вареньем и медом, тарелку с сушками, сахарницу, я размышляла о том, как сглупила. Обрадовалась первому же предложению и не обговорила никаких условий. Вот на таких «мелочах» я и погорю. Сейчас у меня есть деньги, чтобы купить нам с Митей еду, но любая крестьянка на моем месте первым делом спросила бы, сколько будут платить за работу.

- Меня… не прогонят? – Я старалась говорить спокойно, но голос предательски дрогнул.

Я долго училась жить иначе, чем привыкла, но полностью избавиться от чувства неловкости, когда приходилось о чем-то просить, так и не смогла.

- Не знаю, - ответил Афанасий. – По утрам хозяин особенно зол. По утрам ему прописали есть овсяную кашу, а он ее ненавидит.

- То есть, проверку я еще не прошла, - заключила я. – Нет смысла спрашивать о жаловании.

- Ты справишься, - неожиданно сказал он. – У тебя есть ребенок.

- Э-э-э… И при чем тут Митя? – растерялась я.

- У тебя есть опыт обращения с маленькими детьми, - пояснил Афанасий. – Сейчас хозяин ведет себя, как дитё. Лекари говорили, что такое возможно. Все же то, что с ним произошло, оставило свой след… - Он постучал указательным пальцем по виску. – По-моему, это его состояние… слишком затянулось. Но я не знаю, как помочь хозяину.

- То есть… Я с этим справлюсь?

- С капризами – определенно. Если постараешься.

- А Митя? Я не смогу его долго прятать. Он ребенок, он хочет бегать, играть…

- Придумаю что-нибудь. Ты закончила? Иди, отдыхай.

- Э-э-э…

Я замялась, Афанасий уставился на меня вопросительно.

- Помыться тут… где-нибудь можно? Баню поздно топить…

- На втором этаже есть ванная комната, - ответил он. – Показать, как пользоваться колонкой?

- Но она не для прислуги, - возразила я. – И комнаты… Нам с Митей хватило бы той, что положена кухарке.

- Тебе нельзя жить на первом этаже. – Афанасий вздохнул. – Это распоряжение хозяина. Он не хочет, чтобы прислуга делила с ним первый этаж. Вторым он не пользуется. Гостей не принимает. Можешь спокойно использовать ванную комнату. Но сыну скажи, чтобы по всем комнатам не бегал. Что-то еще?

- Да. – Я, наконец, решилась. – Можно доесть пирожок?

Он уставился на меня так, будто у меня выросли ослиные уши.

- Нет, так нет, - пробормотала я, мгновенно смущаясь. – Я с утра ничего не ела. И поздно уже, лавки закрыты…