Книга Чудесные рецепты крестьянки-самозванки, страница 18 – Василиса Мельницкая

А вот это, пожалуй, странно. Волшебные рецепты, работающие без ведовства? Разве такое возможно?

Я полистала тетрадь. Все страницы исписаны мелким убористым почерком, в полутьме не разобрать слов.

«Рецепт хорошего настроения», - наконец прочла я один из заголовков.

В дверь тихо постучали. Я закрыла тетрадь и вышла в коридор.

- Я увидел полоску света под дверью, - сказал Афанасий. – И подумал, что ты еще не спишь. Вот.

Он протянул мне стопку одежды.

- Это… что? – спросила я недоуменно.

- Для мальчика. Размер должен подойти.

- Но откуда…

- Это дача семьи Юрьевских, - терпеливо пояснил он. – У княгини три сына. Кое-что из старой одежды хранилось на чердаке. То, что не успели отдать, полагаю. Чердак сухой и чистый. И одежда чистая.

- А хозяин не будет против?

- Владияр Николаевич не должен увидеть Митю, - напомнил мне Афанасий.

А, точно. Я и забыла.

- Спасибо, - поблагодарила я.

- Увы, но старые платья княгини тебе не подойдут, - добавил Афанасий. – Она… худенькая.

Он смотрел на меня, не мигая. И, как мне показалось, с насмешкой.

- Было бы невежливо мыть полы в платье княгини, - сухо ответила я. – К тому же, мне от Владияра Николаевича прятаться никак нельзя.

- Верно, - согласился он. – Завтра что-нибудь придумаю. Доброй ночи, Ульяна.

Положив одежду на стул, я погасила лампу и легла рядом с сыном. С рецептами завтра разберусь. Тот, что для хорошего настроения, мне точно пригодится.

Митя привык просыпаться рано, из-за меня. Я вставала на работу и отводила его туда, где жили в скиту сироты. Там он проводил полдня под присмотром жрицы-наставницы, потом мы возвращались домой. Иногда я брала его с собой на кухню. Жрица-хозяйка позволяла это, потому что Митя вел себя тихо: рассматривал книжки с картинками или рисовал в альбоме. Книжки и рисовальные принадлежности присылала ему бабушка.

Вот и сейчас он открыл глаза, стоило мне встать с кровати.

— Поспи еще, — предложила я.

Но Митя упрямо замотал головой, и я повела его в ванную комнату. Может, даже хорошо, что он умоется и позавтракает до того, как встанет хозяин дома. Как-то нелепо прятать от него ребенка, я предпочла бы сказать правду. Но если Афанасий считает, что так лучше…

На кухню мы спустились вместе с Митей, одетым в костюмчик, что сделал его похожим на барчука. Афанасий ждал нас, и мне показалось, что он не ложился вовсе.

— Вот. — Он указал на ручную мельницу. — Я ее почистил. Ты же умеешь ею пользоваться?

— Умею, — обрадовалась я. — Откуда она здесь?

— Сказал же, что в чулане стояла, — напомнил Афанасий.

— Да, но… Это же дача, а не крестьянская изба, — возразила я. — Неужели кто-то молол тут муку?

— Не знаю, — ответил он. — Я тут раньше не жил. А мельницу в чулане нашел, когда инструменты искал. Но ты же тоже не муку молоть собралась?

— Зернышки овса, — сказала я. — Немного.

Управляться с мельницей я, и правда, умела, но не очень сноровисто. Надо было придерживать жернова одной рукой, а другой вращать ручку. Афанасий понаблюдал за моими мучениями и предложил помощь. Вернее, попросту отогнал от мельницы.

Митя канючил, что хочет гулять, и Афанасий разрешил ему выйти во двор.

— Цветы не топтать, не рвать, ветки не ломать, не шуметь, — строго сказал он. — И за забор ни ногой. — И добавил, для меня: — Пусть побегает. Пока хозяин в постели, в окно он не выглянет.