Книга Чудесные рецепты крестьянки-самозванки, страница 26 – Василиса Мельницкая

— Зачем? Он ничего мне не обещал. — Я вздохнула. — Владияр Николаевич, я вас, наверное, шокирую своими признаниями. Но мои ошибки — это мой выбор. Я ни о чем не жалею. У меня есть Митя. Если я и виновата, то не перед людьми, а перед ним. Он растет без отца по моей вине. Больше я никому ничего не должна.

— У тебя весьма прогрессивные взгляды, — заметил Владияр Николаевич. — Но я признаю твою правоту… в данном вопросе.

И что теперь сказать? Что я не хотела врать насчет Мити? И подставить Афанасия? Как-то это… некрасиво.

— Я верну деньги за тот костюмчик, что на Мите, — вспомнила я. — Простите, пожалуйста. Ему нечего было надеть, но это меня не оправдывает.

— Ты забыла, что я дал тебе денег на одежду? Почему ничего не купила малышу?

— Так в поселке ничего нет… ему по размеру.

— Можешь забрать все, что найдешь на чердаке, — сказал он. — Если оно имеет приличный вид. Если нет, выброси. Афанасий отвезет вас с Митей в город, там есть ателье…

В ушах зашумело, и окончание фразы я попросту не услышала. Надежда на то, что хозяин дома позволит нам с Митей остаться, исчезла. Можно забрать одежду. И нас отвезут в город. На этом все. Впрочем, и это можно считать снисхождением. Владияр Николаевич мог выгнать нас просто так, и был бы в своем праве.

— Ульяна! Ульяна!

Я очнулась, но не от крика, а от того, что кто-то схватил меня за руку и весьма ощутимо ее тряхнул.

Не кто-то, а Владияр Николаевич. Он подъехал на коляске вплотную и смотрел на меня, сурово сдвинув брови.

— Сядь! — велел он. — Ты чего так побледнела? Больная, что ли?

— Нет, я здорова.

— Сядь, я сказал.

Он откатился назад, когда я послушно опустилась на стул. Наверное, надо что-то сказать? Ах, да. Поблагодарить. Только никаких подачек я не приму. Глупо, знаю. Детскую одежду все равно выбросят, а та сумма, что мне выделили на платья — копейки для семьи Великого Князя, пусть уже и бывшего. Но я все верну. Иначе… иначе уважать себя перестану. Вот. Я еще не нищая, у меня есть деньги. И есть надежда устроиться на хорошую работу.

— Ты точно здорова? Справишься с работой по дому? — не отставал Владияр Николаевич. — С меня вранья хватит, в другой раз не прощу.

Это он о чем?

— Я здорова, — повторила я. — Так вы… позволите нам остаться?

— Не знаю. Пока работай, там видно будет. Иди, ужин готовь. И платок свой забери.

— С-спасибо… — Я медленно поднялась. — Владияр Николаевич… только…

— Что? — живо заинтересовался он. — Будут условия? Ульяна, ты еще наглее, чем я думаю?

— Не условия, просьба. — Я улыбнулась сквозь силу. — Разрешите нам с Митей поселиться на нижнем этаже. Тут есть комнатка рядом с кухней, нам хватит места.

— Почему? Чем тебя не устраивает спальня с ванной комнатой и детской? — Он скривил губы в усмешке.

— Тем и не устраивает, что это для господ, — пробурчала я.

— Объясни. — Он потемнел лицом, хотя ничего обидного или оскорбительного я не сказала.

— Митя еще очень мал. Ему трудно понять, что это все — не его. Я сама не понимала… не думала, что он так быстро привыкнет. — Я предпочла бы не оправдываться, но чувствовала, что должна сказать правду. — Он только что плакал… очень сильно плакал, потому что вы велели уходить. Полагаю, из-за игрушек. Если мы будем жить внизу, а подниматься на второй этаж будет запрещено, он привыкнет…