Книга Чудесные рецепты крестьянки-самозванки, страница 85 – Василиса Мельницкая

— Папа, ты тоже уезжаешь? — спросил он с отчаянием. — Ты — тоже?!

Он как-то поверил, что мама просто уехала по делам. С того дня он больше не плакал, но почти и не смеялся. Отказывался играть, даже Василиса не могла его растормошить. И, скорее всего, подслушал разговоры взрослых.

— Нет, Митя, я никуда не уезжаю, — спокойно произнес Владияр, протягивая к сыну руки. — Я тебя никогда не оставлю.

— Мама тоже так говорила, — горько вздохнул Митя, однако на колени забрался, привычно прижался к груди.

— Маме пришлось…

— Пап, если уедешь, возьми меня с собой. Я не буду мешать.

С Александром Владияр говорил по телефону. Тот подтвердил слова Влада: родовую книгу отец ему не оставлял, что логично. Пусть батюшка уже и не Великий Князь, но все же глава рода. А дело Ульяны Александр пообещал взять под личный контроль и посоветовал нанять не только адвоката, но и частного сыщика, чтобы тот землю рыл, а доказательства невиновности Ульяны нашел.

И вот теперь брось все — и уезжай! За тридевять земель!

Митя задремал, пригревшись. Владияр и о его здоровье теперь беспокоился, как бы лекаря звать не пришлось. Тоскует малыш без мамы. Марьяна говорит, что он и ест плохо.

В дверь поскреблись.

— Афанасий, ты? — вполголоса спросил Владияр.

Будить Митю не хотелось.

В комнату заглянула Марьяна, за ее спиной маячила Фрея.

— А, тяжелую артиллерию прислали, — фыркнул Владияр.

— Тяжелая, Ярушка, это если Мите сказать, что папа лечиться не хочет, — невесело пошутила Марьяна. — А мы… только расскажем тебе о том, о чем ты, скорее всего, не догадываешься.

— Афанасия позови, — попросил Владияр. — Пусть Митю заберет.

Дождавшись, когда Афанасий унесет спящего Митю, Марьяна сказала:

— Яр, ты, безусловно, в своем праве. Уговаривать тебя бессмысленно, я по мужу знаю. Вы все, братья Юрьевские, в упрямстве похожи, как близнецы. Но вот что я скажу… Яр, у тебя появился шанс…

— Не верю я в эти шансы, — перебил Марьяну Владияр. И повторил по слогам: — Не ве-рю. Мертвое не станет живым.

— А вот это вы зря, — вмешалась Фрея. — Есть мертвое мертвое и живое мертвое. Вы же живы, так что ваше мертвое — еще живое. И фейри умеют делать живым мертвое. Поверьте, я знаю. Моим учителем был фейри. В конце концов, если вы не верите в лечение… можно же попробовать? А вдруг получится? Если не попробуете, до конца дней жалеть о том будете.

— Я до конца дней буду жалеть, что оставил Ульяну и уехал… лечиться, — вздохнул Владияр. — Здоровым или больным, я никогда себе этого не прощу.

— Вот! — Марьяна подняла вверх палец. — Мы добрались до самого главного. Владияр, ты любишь Ульяну?

— Полагаю, что да, — ответил он, не колеблясь. — По-своему, но люблю.

— Как сильно ты ее любишь? — не отставала Марьяна.

— В чем ты измеряешь любовь? Скажи, я попробую ответить.

— Понимаешь… Ульяна выйдет из тюрьмы, я в том не сомневаюсь. И узнает, что ты мог встать на ноги, но не захотел. Из-за нее. — Марьяна выразительно на него посмотрела. — Этого она себе никогда не простит. Я не простила бы себя, будь я на ее месте.

— И я, — кивнула Фрея.

— Потому что и мы любим своих мужчин. И хотим для них самого лучшего, — тихо продолжила Марьяна. — Если ты любишь Ульяну, ты можешь избавить ее от этой вины. Полагаю, ты понял, о чем я.

Под таким углом Владияр, откровенно говоря, на ситуацию не смотрел. Не зря Влад жену на переговоры прислал. Как знал, паршивец! Да чего там, конечно, знал. У него опыт семейной жизни, у Владияра — застарелые раны.