Книга Чудесные рецепты крестьянки-самозванки, страница 86 – Василиса Мельницкая

Марьяна права, Ульяна — не эгоистка. Она никогда не бросит ему в лицо обвинение втом, что он предпочел решать свои проблемы, а не ее. И искренне расстроится, если выяснит, что он упустил единственный шанс на выздоровление.

— Яр, Ульяна и Митя примут тебя любым, — сказала Марьяна. — Уже приняли. Ты сокрушался, что ничего не можешь дать жене. Не можешь… или не хочешь?

— Хорошо, — процедил Владияр. — Я согласен. Но Митя поедет вместе со мной. Он не будет обузой, Афанасий о нем позаботится.

— Это не проблема, — обрадовалась Фрея. — У нас с Добрыней там дом.

— Там — это где? — Владияр только сейчас сообразил, что не знает, куда отправляется.

— Так… в Шотландии, — ответила Фрея.

— Отлично. Мите там понравится, — пробурчал он.

Владияр все равно считал, что поступает неправильно. Но это чувство вины он с Ульяной не разделит, заберет себе целиком.

Платон Анатольевич приходил ко мне каждый день. Он приносил еду, и ее хватало, чтобы забыть о кошмарном супе из тухлятины. Не забывал он и о моих сокамерницах, а они были рады и обычному хлебу, и вареным яйцам, и яблокам. Полагаю, оплачивал эти «деликатесы» Яр, заботясь о том, чтобы ко мне хорошо относились. И я будто заново осознавала его, как мужчину, которому нравлюсь.

Яр получил сына и мог забыть обо мне, как о страшном сне. И случай ведь удобный: меня отправят на каторгу или повесят, Мите скажут, что мама заболела и умерла. Но Яр беспокоился обо мне. Он добивался моего освобождения. Он переживал, что мне плохо в тюрьме. Значит, я ему не безразлична?

Платон Анатольевич подробно расспрашивал меня обо всем, что случилось в том злополучном поезде. Говорил, что его помощники ищут свидетелей произошедшего, а сыщик, нанятый Юрьевскими, отправился в Нижний Новгород для того, чтобы встретиться с той самой Наденькой, что организовала поиски Ульяны Лопаткиной. И, заодно, поговорить с моей семьей.

— Это лишнее, — сказала я. — Они от меня отказались. По их версии, рассказанной всем соседям, я умерла четыре года назад в Пскове.

— Вот именно, — вздохнул Платон Анатольевич. — Докажем мы, что Ульяну ты не убивала. А дальше? Нужно подтверждение, что ты — Свиридова. Могут сказать, что и ее документы ты украла. Если твой отец подтвердит, что ты — это ты…

— Он этого не сделает.

— Да хоть кто-то из семьи. Будь у вас родовая книга, было бы проще.

— В нашем роду нет ведунов…

Наконец свидетели нашлись. Кто-то из тех, кто ехал с нами в одном вагоне подтвердил, что видел двух девушек и ребенка. Другой по описанию вспомнил погибшую Ульяну. Платон Анатольевич говорил, если понадобится, он и некроманта найдет, чтобы мою невиновность доказать, но обошлось.

Из Нижнего Новгорода приехала Наденька с мужем. Вернее, Надежда Петровна Зыкова. Со мной она, к счастью, встречаться не пожелала. Не знаю, как бы я смотрела ей в глаза. Все же подлог — это преступление. Зато она беседовала с моим адвокатом, и он убедил ее в том, что убийства я не совершала. Ульяну похоронили в общем кургане и перевезти ее останки на родину не представлялось возможным.

Отец, как я и предполагала, отказался признавать меня живой. Поэтому меня оставили в тюрьме, «на всякий случай». Следователь заявил, что я, возможно, мошенница со стажем, и надо бы проверить, нет ли похожих случаев, не обманула ли я еще кого, выдавая себя за другого человека.