Книга Чудесные рецепты крестьянки-самозванки, страница 83 – Василиса Мельницкая

Я вытерла слезы ладонями.

— Вот и правильно, — одобрила Княжна. — Успеешь еще… наплакаться.

Она ошиблась. Я не проронила ни слезинки, потому что плакала из-за Мити. Вера в Яра, в его любовь к сыну, меня успокоила. Поэтому я спокойно принимала все испытания, что устроили мне боги.

Допрос. Перевод в Новинскую женскую тюрьму. Унизительный осмотр после того, как у меня отобрали все вещи. Грубое тюремное белье, платье. Тесная камера на двадцать человек. Вонь. Ужасная еда. Трудовая повинность.

Нас с Княжной посадили в одну камеру, как подследственных за убийство. Только Княжна не отрицала вину. Она пырнула ножом полюбовника, который распускал руки. А мою историю выслушали, пообещали разобраться. Княжна говорила, чтобы я не верила в справедливость.

— Коли денег нет, никто не будет разбираться. Кому ты нужна, без родных, без мужа…

Я рассказала ей свою историю. Благодаря покровительству Княжны, в камере меня никто не трогал. Но трудностей и без того хватало.

Спали мы на откидных железных койках. Металлическая рама, обтянутая нечистым брезентом, на день поднималась к стене, прижималась длинным болтом и запиралась на замок. Постельного белья не было, только соломенная подушка и суконное одеяло.

Кормили отвратительно. Утром давали кипяток и кусок сахару, в обед — вонючий суп из тухлой солонины и две-три ложки плохо проваренной горькой фасоли, на ужин — жидкую, больше похожую на суп, кашу из гречки. Я не могла это есть, тошнило от запаха тухлятины.

Еще нас отправляли работать в прачечную, расположенную на территории тюрьмы. Кожу на руках разъедало мылом, а в том цеху, где белье кипятили, риск обвариться паром был очень велик.

Я провела в тюрьме день или два, показавшихся вечностью, когда надзирательница сообщила, что мне разрешили свидание.

В комнате, разделенной двойной решеткой, меня ждал Владислав Николаевич. А вместе с ним — незнакомец.

— Ульяна… — выдохнул Влад.

Судя по его вытянувшемуся лицу, мой внешний вид его потряс. Впрочем, он быстро взял себя в руки.

— Ульяна, как ты? С тобой хорошо обращаются? — спросил Влад.

— Все в порядке, — ответила я. — А как Митя?

— Они с Яром у нас, с ними все хорошо.

— Владияр… сильно сердится?

— Очень, — кивнул он. — Из-за того, что не может сам заниматься твоим делом. Ульяна, это твой адвокат Платон Анатольевич Серов. Надеюсь, до суда дело не дойдет. Потерпи, мы докажем твою невиновность.

Я и тогда не заплакала. Все происходящее давно казалось мне сном, жутким кошмаром, и визит Влада с адвокатом эту уверенность не разрушили. А, может, я так защищалась от суровой действительности. Притворялась, что сплю, что все происходит не со мной.

Влад передал мне что-то из еды. Я отдала корзину Княжне, не заглянув внутрь. Спящим еда не нужна. И голода я не испытывала.

Княжна отвесила мне затрещину, сунула в руку булку и велела есть.

— Видала я таких, — прошипела она. — Жить ей не хочется! О сыне подумай, дура! Иди вон, богам помолись, что защитники нашлись!

Это отрезвило. Едой мы поделились со всеми, но большую часть Княжна скормила мне. А я, вместо того чтобы ждать каторги или казни, стала ждать встречи с Митей. И с Яром, которого хотела обнять не меньше, чем сына.

— Я никуда не поеду.

— Яр, так нельзя! — вспылил Влад. — Ты толком не выслушал…

— О чем говорить, если ехать надо немедленно? — возразил Владияр. — Пока Ульяна в тюрьме, я никуда не поеду.