Книга Дочь врага Российской империи. Гимназистка, страница 144 – Василиса Мельницкая

Карамелька, до этого дремавшая под пальто и ухитряющаяся оставаться незаметной, высунула наружу мордочку. К счастью, все смотрели на выступающую. Все, кроме Бестужева. А я не слышала ни одного слова и мечтала покинуть это идиотское собрание.

Карамелька взглянула на меня, словно спрашивала: «Хочешь, организую побег?»

«Нет, — ответила я ей мысленно. — Нельзя. Сиди тихо».

После приветственной речи перешли к организационным моментам. Оказалось, парфетки занимаются благотворительностью и волонтерством: помогают детским домам, больницам, бездомным людям и животным. Из-за Бестужева, сверлящего меня взглядом, ничего, кроме раздражения, это не вызывало. Хотя, разумеется, ничего плохого гимназистки не делали. Очень даже наоборот. Встать и уйти — никак нельзя. Это даже не вопрос вежливости, это вопрос чести.

А внутри клокотали гормоны. Потому что эмоции, как обычно в толпе, гасила Карамелька. Их я ощущала приглушенно — и свои, и чужие. Все, кроме тех, что испытывал Бестужев. И как же это бесило!

И Матвей, ушедший с Ольгой, бесил. И…

Новеньких парфеток стали вызывать по одной, предлагая представиться и рассказать пару слов о себе. Я чуть не пропустила свою очередь, потому что Ольга и Матвей вернулись и заняли свободные стулья рядом с Савелием.

— Яромила Мо…

Савелий больно ущипнул меня за ногу. Я чуть не взвизгнула от неожиданности, маскируя замешательство под кашель. Вот это реакция! Я чуть не оговорилась, а он успел заметить и помешал мне совершить фатальную ошибку.

— Прошу прощения. — Я улыбнулась. — Яромила Михайлова, жила и училась в Москве. Люблю своего парня, спорт и котиков.

В подтверждение моих слов Карамелька переползла на шею и улеглась там пушистым воротником.

— Ой, какая кошечка! Какая милая! Как ее зовут? — послышалось с разных сторон.

К счастью, после представления официальная часть закончилась, и всех пригласили в соседнюю комнату с резными буфетами, где угощали кофе и пирожными. Я сразу направилась к выходу, но Карамелька возмущенно запищала, почуяв еду. И почти сразу Бестужев протянул мне бумажную тарелочку с двумя эклерами.

— Между прочим, я тебя кормила, — сказала я Карамельке.

Но та проглотила лакомство и спряталась под пальто. Хорошо, что есть она умудрялась так, что никто этого не замечал. А то я не отвертелась бы от вопросов о кошечке, любящей эклеры.

— Яра, ты уже уходишь? — спросила Ольга.

— Душно. Хочу на воздух, — соврала я.

— А, да, тут тесновато. Пойдем вместе.

Мы вышли из Кофейного домика, и я подошла к перилам, уставившись на Фонтанку.

— Вы договорились? — спросила я у Ольги. — О свиданиях?

Матвей и Савелий тоже вышли на набережную, но отошли в сторону и разговаривали. Вроде бы, даже дружелюбно.

— Можно и так сказать, — усмехнулась Ольга. — Матвей в очередной раз сказал, что я ему безразлична. И подтвердил, что сходит со мной на три свидания, но я должна знать, что ему нравится другая девушка.

Я взглянула на Ольгу, хотя и без того, по ее эмоциям, поняла, что она знает имя.

— Яра, это уже слишком, — сказала она. — Все же и у меня есть гордость.

— Оля, я…

— Не надо! Я не хочу слушать о том, что ты не хотела, но так получилось. Не хочу ни о чем говорить. При встрече делай вид, что мы незнакомы.

Она развернулась и почти побежала по аллее сада, стуча каблуками. Матвей и Савелий проводили ее взглядами, а после подошли ко мне.