Книга Дочь врага Российской империи. Гимназистка, страница 45 – Василиса Мельницкая

— Поняла. — Я над ним сжалилась, но яду в голос добавила. — Быть известным — тяжкое бремя. Это ты хочешь сказать? Несколько кафе для своих, чтобы не приставали поклонницы, не преступление. Но я не знала, правда. Я не побеспокоила бы…

— Ты и увидеть не должна была, — напомнил Бестужев. — Место заколдованное. Отвод глаз, замешанный на магии крови. Кафе видят те, в ком течет кровь одного из семи боярских родов ближнего круга.

Я покрылась мурашками. Но ведь Морозовых… нет. Как же магия крови сработала?

— А еще эсперы, — добавил Бестужев. — Ты сама сказала, что к боярским родам не принадлежишь, значит, ты эспер.

Даже не знаю, радоваться или огорчаться.

— Ты забыл, что все эсперы — мужчины?

Я фыркнула, стараясь казаться беспечной. И что-то тут не сходится… с этим «не могла видеть»…

— Серьезно? — Бестужев широко улыбнулся. — А ты откуда знаешь?

Я поморщилась, сообразив, что вновь себя выдала. Об эсперах, в принципе, знают все, но и только.

— Знакомый рассказал, — пробурчала я.

— То есть, ты не эспер? Тогда надо провести анализ… на принадлежность к боярским родам. Пусть в тебе мало крови, но…

— Пока не эспер! — перебила я его поспешно. — Но… возможно, буду. Еще неизвестно. Способности раскрываются позже.

Уж лучше такая правда, чем… анализы. И вообще… Точно! Вот оно!

— Ты меня обманул! — выпалила я. — Ольга сказала, что я нездешняя, потому что сунулась в ваше кафе. Значит, я могла его увидеть!

— Нет. — Бестужев отрицательно качнул головой. — Ольга уверена, что я встретил тебя на улице. Никто не видит кафе, но местные знают о существовании таких мест. Ты же определенно твердила об ином.

Я заметила, что спорткар сбавил скорость, потому как петляет по узким улочками и переулкам.

— Так короче, что ли? — спросила я, заподозрив неладное.

Как-то спокойно я села в машину к парню с дурной репутацией, посчитав его знакомым. Разумеется, я могу за себя постоять, но…

— Так длиннее, — хмыкнул Бестужев, паркуя спорткар возле киоска с выпечкой. — Сиди, я быстро.

Он натянул кепку, надвинув козырек на глаза, выскочил под дождь и подбежал к окошку киоска. Я сглотнула набежавшую в рот слюну. Киоск был прозрачным, и по обе стороны от окошка, в несколько рядов, стояли лотки с пирожками, булочками и пирожными. Мне даже показалось, что в салоне запахло ванилью.

Я отвернулась, борясь с искушением. Ослушаться Бестужева я не боялась, вполне могла выйти, чтобы купить себе булочку, но ведь вновь вымокну под дождем. И Бестужев будет вынужден вновь меня сушить, чтобы не испортить обивку кресла. Лариса Васильевна учила, что мужчин не стоит ставить в безвыходное положение, особенно магов. Вынуждать мага применять силу — дурной тон.

Бестужев вернулся, и салон таки заполнил ванильный запах.

— Держи. — Он протянул мне бумажный пакет.

— Бросил бы сразу в багажник, — проворчала я, принимая пакет двумя пальцами.

— Зачем? — искренне удивился Бестужев. — Это тебе.

— Я ни о чем не просила.

Отчего-то он взглянул на меня с умилением. Вот как на маленького ребенка смотрят, когда он делает нечто эдакое… для его возраста не свойственное.

— Ярочка, ты — чудо, — проворковал он чуть ли не нежно. — Меня не надо просить. Ты сказала, что голодна, этого достаточно. Прости, что не приглашаю тебя в кафе. В закрытых тебе пока лучше не появляться, а мне не стоит светить мордой в обычных. Но это вкусные булочки.