Книга Дочь врага Российской империи. Гимназистка, страница 51 – Василиса Мельницкая

— И чем несчастная тебе не угодила? — поинтересовался Бестужев, мягко выводя спорткар на шоссе.

— Несчастная⁈ — вспыхнула я. — А я вам чем не угодила? Тем, что посмела зайти на запретную территорию? Вы так убедительно врали, что подойти к дедушке и поздороваться — не преступление!

Стало обидно. Вот так глупо, по-девичьи, будто мне, и правда, всего восемнадцать лет.

А Бестужев свернул к обочине, остановил машину и развернулся ко мне.

— Рассказывай, — произнес он тихим голосом.

Тихим, но… опасным. Таким опасным, что у меня мурашки по телу побежали. И взгляд у него потемнел, будто грозовые тучи набежали на ясное небо.

— Что? — спросила я, сглотнув.

Страх? Да, я испугалась. Слишком резкой была эта перемена. На моем месте, пожалуй, любая испытала бы то же самое.

— Кто тебя обидел? Рассказывай.

Я перевела дыхание и отвернулась. Странно, но обида лишь усилилась. От того, что забота Бестужева — мнимая? Так беспокоятся о любимом человеке, чувствуя его настроение. Но между нами нет ни любви, ни каких-то иных отношений.

И не надо! Но вести себя так, будто я что-то для него значу, некрасиво.

— Яра, ты расстроена. Ты нервничаешь. — Голос Бестужева определенно звучал мягче, однако смотреть ему в глаза не хотелось. — Ты зла на какую-то… рыжую и приезжую… настолько, что хочешь ее наказать. Я ведь прав?

Я кивнула.

— Так расскажи мне о ней.

— Расскажу. — Я упорно смотрела перед собой, избегая его взгляда. — Если перестанешь делать вид, что я тебе небезразлична.

— Ты мне небезразлична.

— С каких пор?

Я повернулась к Бестужеву. Насмешливый взгляд, кривая улыбка на губах. И как я не сообразила, что он попросту издевается?

— С тех пор, как мы познакомились, Яра.

Говорить он мог, что угодно. Меня уже отпустило. Я повелась на его провокацию, потому что Клава, чтоб ей пусто было, меня довела.

— Мы не опоздаем? — поинтересовалась я холодно. — Поезжай, я расскажу по дороге.

Он фыркнул, заводя мотор. И мне показалось, что на его лице промелькнуло… сожаление? Ну да, оно. Бестужеву не удалось продолжить игру по своим правилам.

В нескольких словах я живописала знакомство с Клавдией и ее утренние «развлечения».

— Виконтесса Домбровская? — уточнил Бестужев.

— Не подходит, потому что аристократка? — хмыкнула я. — Прости, не подумала.

— Я этого не говорил. Пытаюсь вспомнить, как она связана с баронессой Левкиной.

— Э-э…

— Вера Васильевна, — произнес Бестужев чуть ли ни с упреком. — Директриса твоей гимназии.

— А-а-а…

Откровенно говоря, это меня вовсе не интересовало. Николай Петрович не успел рассказать мне о гимназии, а Ларисе Васильевне было уже не до того.

Бестужев задумчиво постукивал пальцами по рулю, размышляя о чем-то.

— Вспомнил, — сказал он, наконец. — Граф Домбровский — двоюродный племянник троюродной сестры жены отца кузины мужа Веры Васильевны. То есть, они не родственники по крови.

— Тебе позавидовать или посочувствовать? — впечатлилась я. — Это феноменальная память или годы зубрежки?

— Сомневаюсь, что баронесса знает о племяннице, — продолжил Бестужев, проигнорировав мой вопрос. — Но даже если так, происхождение этой… Клавдии… роли не играет. Ты права, обсудим с Ольгой. Если она согласится, нужно как-то их познакомить.

— О, за этим дело не станет. Уверена, она с радостью согласится оказать услугу роду Романовых.