Книга Дочь врага Российской империи. Гимназистка, страница 67 – Василиса Мельницкая

Под парусом я никогда не ходила, поэтому слушала внимательно. Ольга, Глеб и Зяма, очевидно, все знали, но Бестужева не перебивали. Клава же определенно чего-то боялась. Она намертво вцепилась в ванты обеими руками и бросала опасливые взгляды за борт, на водную рябь.

Я тоже держалась, но за леер. И внимала. Гик бьет один раз. Никогда между снастью. Одна рука для себя, другая — для лодки. И стопоры не трогать. По сути, ничего сложного: держаться за ванты или леера, не хватать то, что движется, не мешать команде и смотреть под ноги. И беречь голову от алюминиевой трубы, которой может прилететь в любой момент. Можно еще короче: найти безопасное место, крепко держаться и наслаждаться видами. Хотя, как я поняла, самое безопасное место на парусной яхте для пассажира — это каюта. Но в каюту никому не хотелось.

Бестужев раздал всем спасательные жилеты. Поручил взбледнувшую Клаву заботам Глеба, а меня утащил на ют.

— У тебя нет морской болезни, — уверенно заявил он. — А Клавку сейчас выворачивать начнет.

— Так надо помочь, — дернулась я.

— Без нас помогут, — отрезал Бестужев. — Зяма тоже яхтсмен, а близнецы лечебное дело изучают. Ты лучше посмотри, как красиво вокруг.

Красиво, кто б спорил. Берег стремительно удалялся, полотнище паруса выгнулось дугой, поймав ветер. Бестужев как-то незаметно встал так, что закрыл меня со спины, и обе его руки легли на леер.

Я не возражала. А смысл? Он все равно сделает по-своему.

— Мне любопытно, — сказала я.

— Что? Не расслышал.

Не так уж тут и шумно.

— Любопытно, — повторила я, уверенная, что он прекрасно меня понял. — И, знаешь… Я помню, что тебе нравится меня дразнить. И даже не возражаю. Но, если постоянно… это утомляет.

Бестужев посопел мне в ухо и спросил:

— И что же тебе любопытно?

— Какой ты… настоящий.

На сей раз молчание длилось дольше.

— А оно тебе надо? — поинтересовался он, наконец.

Я фыркнула и ничего не ответила.

Клаву откачали быстро. Как я поняла, парочку рун на такой случай знали все, кроме меня. Правда, с ее страхом лечебная магия не справилась, и Клаву отправили в каюту. Глеб вызвался составить ей компанию.

Вскоре впереди показался островок с удобным для яхты причалом. Там мы и высыпали на берег, прихватив корзины с едой и пледы. Бестужев сказал, что в следующий раз можно и до Ладоги дойти, через канал, в обход Невы, но яхту взять моторную.

— Я купаться. Кто со мной? — Зяма шустро стащил с себя одежду, оставшись в плавках.

Глеб последовал его примеру.

— Вода холодная, — недовольно протянула Ольга.

— Я плавать не умею, — сказала Клава.

— А у меня купальника нет, — сообщила я.

— Купальник не проблема. — Бестужев расстелил в тени одеяло. — В каюте можешь выбрать подходящий.

Он купаться не спешил.

— А ты? — поинтересовалась я.

— Кто-то должен жарить мясо.

— Я тебе помогу, — предложила я.

В конце концов, кто-то и тарелки должен расставить, и закуски. В корзинах хватало снеди: канапе из козьего сыра и овощей, тарталетки с разнообразной начинкой, нарезанные фрукты, пара бутылок красного вина и соки.

Ольга с Клавой отправились на прогулку по острову. Глеб и Зяма плескались возле берега. Бестужев сосредоточенно колдовал над мангалом.

А ведь это моя первая вылазка на природу этим летом. Николай Петрович собирался отправить нас с Ларисой Васильевной на море после моих выпускных экзаменов. После мы, несомненно, посетили бы Кисловодск, вместе с ним. Но привычный ход вещей нарушила смерть, и о каком-то отдыхе я не задумывалась. И вот…