Книга Дочь врага Российской империи. Гимназистка, страница 95 – Василиса Мельницкая

Как оказалось, не моими.

— Прекрасная сопротивляемость, — заявил Александр Иванович. — Яра, какой у тебя сейчас уровень?

— Понятия не имею, — процедила я. — Вы меня сюда для экзамена пригласили?

— Одно другому не мешает, — усмехнулся он. — Савелий, в первую очередь научишь ее ставить блоки.

— Да, Александр Иванович, — коротко ответил он.

— До начала занятий в гимназии, — добавил он. — Первые две недели учебы отвожу на организационные моменты. Будут тесты, утрясется расписание. Яра, ты идешь на лечебное направление.

Это прозвучало, как приказ. И захотелось поступить наперекор, выбрать быт. Но Бестужев прав, выбора у меня нет.

— Кроме обязательных предметов выберешь военную подготовку. — Александр Иванович, казалось, не заметил моего недовольства. — И боевую магию. В связке это никого не удивит. Предметы, полезные для будущего военного врача. Не перегружай расписание, после четырех ты должна быть свободна. Занятия в гимназии начинаются в девять утра. Живешь ты рядом. Во сколько планируешь вставать?

— В семь. Или в половине восьмого, — ответила я.

— Будешь вставать в шесть, на пробежку. Савелий покажет тебе упражнения для разминки и определит дистанцию. Яра, я сейчас не шучу. Каждый день, в любую погоду. Начнешь завтра.

Я и не думала смеяться. Правда, и плакать мне не хотелось. Полагаю, будет трудно. Но ведь… все к лучшему? Хорошая физическая форма, хорошая база знаний — мне пригодится все.

— Так я буду учиться в гимназии? — уточнила я. — Все два года? А потом?

— Потом поступишь в академию госбезопасности, — улыбнулся Александр Иванович. — Савелий, безусловно, хорош, но он не сможет научить тебя всему так, как должно. Он и сам еще учится. Его основная задача — сделать из тебя мужчину.

— Чего⁈ — спросили мы с Бестужевым хором.

Причем с одинаковой эмоцией — с ужасом.

— В академии учатся только мужчины. Яре не стоит нарушать эту традицию, — усмехнулся Александр Иванович.

Ничего веселого в том, чем приходилось сейчас заниматься, не было. Александр прекрасно осознавал всю серьезность момента. И все же хотелось улыбаться, глядя на живую и непосредственную реакцию молодежи.

Для Яромилы это, безусловно, шок. Если мальчики с выявленным в детстве даром эспера представляли хотя бы примерно, какая служба их ждет, но девочка попросту не могла ничего знать. Александр держал ее в неведении намеренно. Навыки — дело наживное, зато у нее было вполне нормальное детство, без изнуряющих тренировок, без стремления быть лучшей во всем, без груза ответственности. Александр считал, что после того, что довелось пережить маленькой Яре, ей необходимо вернуть душевное спокойствие. В конце концов, эсперу без здоровой психики в их структуре делать нечего. И счастье, что сразу нашелся человек, желающий ей помочь.

Смерть опекунов, безусловно, встряхнула Яру, но она справилась с потерей. Не скатилась в депрессию, не опустила руки. За исключением того, что поддалась жажде мести, Яру не в чем упрекнуть. Скорее всего, она не забыла о том, как обошлись с ее родом. Возможно, она даже будет искать виновных и захочет отомстить. Это ее уязвимое место. А, с другой стороны, прекрасный стимул для совершенствования навыков. У Яры непростой характер, но она умна, иногда даже мудра не по годам, этого у нее не отнять.