Книга Папа по контракту, или Дракона нет, но вы держитесь!, страница 69 – Селина Катрин

– Этот замок Родерик унаследовал от своего деда, – словно прочитав её мысли, картинно взмахнула руками Таями. – Больше всего на свете он любил этот сад. Каждый валун – символ ветви великого древа нашего рода, каждая песчинка – напоминание о балансе и гармонии, что должны царить в доме Морского Лотоса. Две симметричные половины сада – олицетворение незыблемого союза мужа и жены, где одно неразрывно от другого. И что же я вижу сейчас? Бесформенные нагромождения, детские шалости на священной земле, глупость и беспечность, запечатлённые в каждом следе угля на древних камнях! Киора-сан, вы хоть на миг задумались, что сказал бы Родерик, если бы увидел это своими глазами? Как бы дрогнул его голос, как бы потух его взгляд, как бы застыла боль на его лице?.. Вы не просто передвинули камни, вы потревожили наследие, что должно было устоять веками!

Драконица театрально всхлипнула и бросила взгляд на самодельный домик детей.

Видят боги, Киора и сама, когда увидела переделанную половину сада, хотела возмутиться самоуправством Ивэня, но сейчас она бы ни за что этого не сделала. Просто из чувства противоречия. Как же она устала от этой лживой партии длиною в жизнь с матерью покойного мужа. Таями всегда находила, как её уколоть.

Если Родерик вдруг заболевал, то в том была вина Киоры, что недосмотрела за разнообразием блюд. Ведь известно, что все болезни от того, что мы едим. Если камни в пруду обрастали мхом – непременно из-за того, что Киора «плохо смотрит за порядком и мало порет нерадивых слуг». Если чай был слишком горячим – Киора проявила неуважение, не проконтролировав температуру напитка. Если слишком холодным – ну, тут и говорить нечего: неуважение в чистом виде.

Но увы, Родерик никогда не защищал её ни при жизни, ни тем более после смерти.

Киора заставила себя выпрямить спину и чуть наклонить голову, как положено леди. Спокойствие, только спокойствие. Эмоции – это слабость, и сейчас Таями лишь ищет трещину в её броне.

– Благодарю вас за напоминание, Таями-сан. Ваша мудрость подобна лунному свету на глади ночного океана – холодна и неумолима, – ответила Киора, тщательно подбирая каждое слово. – Но позвольте заметить, что и океан иногда нарушает свои берега, а лунный свет гаснет за тучами. Я думаю, если бы Родерик узнал, что его дети получают удовольствие, играя в саду, где он сам любил проводить время, то он был бы счастлив.

– Ах какая изысканная метафора. Но, дорогая моя невестка, волны могут рушить берега лишь тогда, когда хозяин не следит за приливами. И когда мать отворачивается от своих детей, они начинают разрушать святыни. Разве не так?

Её голос был сладок, как мёд. Ядовитый мёд.

«Ты отвратительная мать, которая ни с чем не справляется», – вот и всё, что было зашито в этих речах.

Киора вдохнула и выдохнула, стараясь сохранить хладнокровие и перестраиваясь на аналитический лад.

Таями внуки были безразличны с самого рождения, при Родерике она прилетала лишь дважды ради соблюдения приличий. Что означает её прилёт сейчас? Очевидно же, что не ради сада камней она вдруг объявилась. Ещё раз уколоть, что из Киоры получилась плохая мать? Это мелочно даже по меркам Таями.

Нет, здесь определённо что-то другое. Конечно, надо было пригласить Таями в чайную комнату, оказать все традиционные почести, но… у Киоры выдался первый день в месяце, когда она могла полностью провести его с детьми. Не было ни сил, ни времени, ни тем более желания играть в эти игры со свекровью. Да и Ивэнь ждёт разговора.