Онлайн книга «Здесь, сейчас и тогда»
|
Но это не имеет значения, ведь я в долгу перед Мирандой. Я сам создал эту проблему и теперь должен решить ее. Как отец, я готов сотню раз пожертвовать жизнью, если это спасет мою дочь. Последние несколько дней я думал, что она обречена, но сегодня нашел способ помочь ей. Не факт, что он сработает, но надо попробовать. Сдаться я не могу. К этому миру, к этой жизни я сумел привыкнуть только благодаря тебе. Ты терпеливо поддерживала меня. Была тем человеком, в котором я нуждался, той Пенни, которую я люблю. Я в неоплатном долгу перед тобой. Мне очень жаль, что все это время ты оставалась в стороне от происходящего. Жаль, что не могу взять тебя с собой и познакомить с Мирандой. Хотелось бы дать слово, что я непременно вернусь и мы поженимся. Но не стану давать пустых обещаний. Не знаю, что будет. Могу лишь сказать, что люблю тебя, желаю тебе счастья и хочу, чтобы ты прожила долгую счастливую жизнь. Кин помнил тот судьбоносный вечер, когда от отчаяния он едва не совершил самое страшное зло на свете – его руки сомкнулись на горле Маркуса. Но само упоминание имени Пенни остановило его, подсказало выход из положения, напомнило о смысле жизни и позволило вернуться в две тысячи сто сорок второй год – в мир, где все сложилось бы наилучшим образом, не наделай он столько ошибок. И непременно открой ресторан. Не слушай Маркуса, а мать – тем более. Знай, что у тебя все получится. У тебя всегда все получается. Надо было сказать эти слова давным-давно. Каждому из нас. Что бы ни случилось, помни, что для меня ты всегда была куда важнее, чем «просто Пенни». Даже забыв о твоем существовании, я не расставался с тобой. Сунув руку в карман, он стиснул пальцами гладкие ребра счастливой монетки, а затем дописал: Ты потрясающая. И в прошлом, и в будущем. Ты – единственная причина, по которой я вернулся домой. P. S. Не рассказывай Маркусу о том, что я сделал. Пожалуйста. После подписи он поставил точку. Задумался, не отрывая ручку от бумаги, и по записке расплылось чернильное пятно. Хотелось говорить и говорить о сожалениях, о чувстве вины и о том, как Пенни помогла ему обрести свое место в этом новом мире. Но время не стояло на месте, и новые строки лишь добавят тяжести на душе. Кин свернул двойной листок пополам и написал на обороте имя Пенни. Акаша – должно быть, озадаченная тем, что человек не спит в такой неурочный час, – обошла вокруг его ног, выписав восьмерку, и обвила хвостом лодыжку Кина, хотя обычно подобные знаки внимания она оказывала только Пенни. Может, кошки и правда умнее собак. Бэмми так и не поняла бы, что у него на душе. Кин оставил записку на полочке в ванной и сверился с часами. До выхода сорок минут. Достаточно, чтобы попрощаться с домом. Он обошел комнаты, будто капитан, осматривающий корабль перед последней битвой. Навалились воспоминания, дремавшие много лет. Вот Пенни, собрав волосы в конский хвост, мечется по кухне – давным-давно, когда Кин еще не умел готовить и составлять меню. Впереди их первый званый ужин, и Пенни разрывается между плитой, духовкой и столешницей. Работает в бешеном темпе, но говорит еще быстрее, чем двигается. Наконец накрывает крышкой последнюю кастрюлю, стоящую на медленном огне, и смотрит на Кина, не подозревая, что вымазала себе лоб ореховым пюре. |