Книга Здесь, сейчас и тогда, страница 100 – Майк Чен

Однако Пенни не посмотрела на Кина. И это, пожалуй, к лучшему. Хотя ее мнение о детях слегка изменилось, Кин лишь снова почувствовал, как разрастается пропасть между его нынешней жизнью и зигзагами судьбы Миранды.

– Дядя Кин! Дядя Кин! – подбежал к нему Бенджамин и, схватив за руку, потянул к Инеку и Маркусу. – Скажи папе и папочке, чему ты меня научил!

– Я все видел, Бенджамин, – улыбнулся Инек, – но теперь, когда папочка вернулся, расскажи ему сам.

Мальчуган разом выпалил всю историю с таким жаром, что гласные и согласные слились в бессвязный лепет об основах футбольной стратегии. Тем временем Пенни отвела Инека в сторону, и Кин, пользуясь случаем, накинулся на Маркуса.

– Ты сделал то, что я думаю?

– Нет, – ответил Маркус шепотом, чтобы не прервался ход мыслей ребенка. – Это я сделаю завтра вечером. Мне очень жаль.

– Знаю.

– Здорово, правда? – заключил Бенджамин, глядя на них.

Маркус сгреб его в охапку и поцеловал в самый центр буйной шевелюры на макушке.

– Дядя Кин свое дело знает.

– Да, папочка. Надо бежать туда, где будет мячик.

– Ты понял, почему у тебя все получилось?

– Потому, что все остальные просто гонялись за ним, – отозвался Бенджамин. – Но надо знать, где он будет. Чтобы забрать его!

Последнюю фразу он сопроводил экспрессивным кивком.

Да, такая стратегия – самый верный способ превратить ребенка, пинающего мяч, в настоящего футболиста. И еще эта философия, в самой упрощенной форме изложенная кудрявым шкетом, открыла для Кина бескрайнее поле новых возможностей.

В том числе – возможность спасти Миранду.

Размеренно и глубоко дыша, Кин обвел глазами двор. Играют дети, разговаривают и смеются взрослые. Пенни, избегая родителей, выпивает с Инеком, а Маркус носит Бенджамина на руках.

Вот она, жизнь. Семья. Вот что надо сохранить. Спасти от всесильных когтей бюро.

И теперь, быть может, нашелся способ все исправить. В жилах бурно вспенилась кровь, и кипучее волнение улеглось только при виде улыбки Пенни, помахавшей Кину рукой.

Его снова охватило чувство вины. Болезненное осознание, что спасти Миранду можно, лишь уплатив высокую цену.

Чтобы сделать это, Кину придется разбить сердце Пенни.

В очередной раз прошлое и будущее сойдутся в схватке за настоящее.

Он подошел к ней, обнял и притянул к себе. Пенни подняла подбородок, и Кин с нежностью поцеловал ее в губы.

– Сегодня ты сама любовь, – усмехнулась она.

– Решил, что поддержка тебе не помешает.

Пенни прижалась головой к его плечу. И это к лучшему. Загляни она Кину в глаза, могла бы пробить его оборону.

– Только и всего, – добавил он.

Глядя в немигающую диафрагму камеры, Кин в очередной раз прервал запись. Может, потому, что придуманный им сценарий в равной степени состоял из объяснений, извинений и признаний в любви. Всякий раз, когда ему казалось, будто он читает лекцию, а не прощается с близким человеком, Кин останавливал запись и включал ее заново. Вечеринка в честь Бенджамина закончилась несколько часов назад, и у Кина не хватило времени на подготовку идеальной речи.

Но медлить было нельзя. Остался единственный шанс встретиться с Мирандой, прежде чем до нее доберется бюро в лице Маркуса.

Легким прикосновением к голограмме Кин снова запустил запись, расправил плечи и твердо начал, глядя в камеру:

– Здравствуй, Пенни. К тому времени, как ты это увидишь, меня здесь уже не будет. Очень жаль, что приходится так поступать. Надеюсь, когда-нибудь ты простишь меня. Дело в том, что я не был честен с тобой насчет…