Книга Здесь, сейчас и тогда, страница 98 – Майк Чен

Но этого не случилось. Напротив, тремя прыжками Бенджамин отправил мяч в голографическую сетку, и тот, пролетев сквозь нее, утонул в мясистой листве. Под скудную россыпь одобрительных восклицаний мальчуган, сверкая широченной улыбкой, вернулся в патио.

– Получилось, дядя Кин!

Кин поднял ладонь – дай пять, но вместо этого Бенджамин заключил его в объятия.

– Тетя Пенни!

– Пенни, – окликнул ее отец, встал и пошатнулся; должно быть, перебрал. – Ты видела мамин торт?

– Еще нет, пап.

– Поспрашивай у нее, какие десерты хорошо продаются в ресторанах.

– Постараюсь не забыть! – крикнула ему Пенни. – С днем рождения, Бенджамин.

В ответ мальчик схватил их с Кином за руки и потащил на импровизированное футбольное поле. Мяч оказался прямо у ног, но вместо того, чтобы вернуть его в игру, Кин показал все фокусы, которые знал, – начиная с дриблинга в воздухе и заканчивая обводом всех малолетних игроков. Через несколько минут, окруженный радостным смехом и протестующими возгласами, он почувствовал, как спину прожигают чьи-то глаза. Обернулся и увидел Пенни. Она моргнула, и Кин перехватил ее взгляд, полный облегчения, – ведь ей не пришлось иметь дело с родителями, – и недоверия, – пожалуй, из-за внезапности, с которой у Кина вспыхнуло желание поиграть с детьми.

Прежде чем они успели перемолвиться, во двор вышел Маркус.

Разумеется, никто, кроме Кина, не знал, что на нем полевая экипировка: серые брюки и черный пояс с кармашками и клеммами для оборудования всевозможных форм и размеров. Однако форменная куртка отсутствовала. Наверное, Маркус бросил ее на заднем сиденье автомобиля, оставшись в простой белой рубашке. По виду можно было подумать, что Маркус только что явился с работы, предполагающей починку тяжелой техники. Кин же видел перед собой человека, вернувшегося из прошлого чуть позже, чем было намечено.

Не исключено, что целью задания была ликвидация Миранды.

Инек объявил, что пора есть торт с мороженым, и детей как ветром сдуло, а Пенни и другие взрослые помогли всей ораве выбрать нужное направление. Маркус, на чьи сообщения Кин не отвечал уже несколько дней, бросил на него понимающий взгляд и спросил одними губами: «Ты в норме?»

Крепко обнимая Кина за талию, Пенни смотрела на толпу вокруг Инека, а сам Кин сдерживал порыв рассказать всем и каждому, что этот человек, Маркус, его друг – друг! – повинен в убийстве его дочери.

Про себя он твердил слова, с недавних пор ставшие его мантрой: какой бы чудовищной ни была ситуация, она не лишена логики. Вынужден был повторять их, хоть и не верил самому себе.

Но другого способа не существовало.

Эта фраза еще раз прозвучала у него в голове. Кин едва заметно кивнул Маркусу, и тот заметно расслабился.

– Маркус, – сказала брату Пенни, – будешь нам должен. Кин развлек детей, а я не поцапалась с родителями.

Он усмехнулся, затем рассмеялся, и оба агента бюро исполнили номер, обозначенный в учебнике как «непринужденное поведение в обществе гражданских».

– Кстати, – продолжила Пенни, когда они шли к остальным, – где ты научился так общаться с детьми?

– Так – это как? – переспросил Кин, делая вид, что не заметил взгляда, брошенного Маркусом.

– Прямо как человек-оркестр. Неужто курс лечения от радиации превратил тебя в коронного папашу?

От улыбки ее щеки округлились сильнее прежнего, а бедро врезалось в его бедро.