Книга Здесь, сейчас и тогда, страница 40 – Майк Чен

«Если так, пусть укоренится во мнении, – подумал Кин. – До поры до времени».

Прошло еще три дня. За это время Кин поговорил с психологами о чувстве утраты, с представителями исследовательского отдела – о новой кабинетной работе, где он будет заниматься тем же, чем в командном центре (то есть излагать точку зрения на проблему и пути ее решения), и еще со штатными врачами – насчет здоровья с учетом длительного перерыва в использовании метаболизаторов.

За пятьдесят с лишним лет существования Бюро темпоральной деформации и до истории с Кином самый длительный срок потери связи с агентом составлял тринадцать месяцев. Произошло это пару десятилетий назад, задолго до появления подкожных маячков. Теорий насчет ситуации с Кином появилось множество: от стечения событий, повлекших за собой активацию маячка в гараже, до постепенного увеличения числа микроследов. Так назывались темпоральные отпечатки, оставленные жизнью Кина на полотне времени, которые разительно отличались от ударной волны, сопровождающей темпоральный прыжок и радикальное изменение истории. Врачи прощупывали его, изумляясь, что за все эти годы его мозг не претерпел терминальных изменений. Предположения насчет стертых воспоминаний о Пенни и личной жизни («Понятно, что мозг защитил себя от тяжелейшей психоэмоциональной дилеммы») не принесли Кину ни спокойствия, ни утешения – равно как и теория, что головные боли и приступы головокружения возобновились в результате очистки памяти от последних воспоминаний о будущем. Эта очистка могла привести к фокусировке сознания на одной эпохе и/или к терминальному случаю аневризмы, не подоспей Маркус с уколом метаболизатора. Спрогнозировали даже степень регенерации организма. Предполагалось, что колени почти перестанут беспокоить и что через неделю или около того Кину больше не понадобятся очки. Но избавиться от седины он сможет только с помощью окраски, временной или перманентной, по технологии две тысячи сто сорок второго года.

Один за другим его сознание прощупали представители всех отделов. Техникам хотелось узнать, каким образом на смену «раскладушкам» пришли смартфоны. Исследователей интересовали тонкие настройки поиска в социальных сетях. Парни из отдела логистики отчаянно нуждались в отладке кода на популярных языках двадцать первого века. Три дня кряду Кин только и делал, что рассказывал о себе.

Но поговорить с Пенни ему не довелось. Даже по голографической связи. Кин много думал о ней – примерно так же, как взрослые рассматривают школьные фотографии, воскрешая в памяти далекое прошлое. Из глубин памяти всплывали образы: вот Пенни, а вот их совместная жизнь. Картинка получалась яркая, насыщенная, но полностью лишенная динамики. Кин даже понял, что в ночь после первой встречи с Маркусом ему снилась их с Пенни вечеринка в честь помолвки. Метаболизатор воскресил ее в потрясающем разрешении, но оживить во всем разнообразии эмоций не сумел. Вместо этого взгляды, которыми обменивались Кин и Пенни, остались лишь фрагментом сновидения, уступившим место назойливому вопросу: вспыхнут ли снова их чувства, а если нет, что придет им на смену?

– Не забывайте о легенде, – давали нехитрый ответ психологи, – и никуда не спешите.

– Притворись, – напрямую советовал Маркус.