Книга Здесь, сейчас и тогда, страница 71 – Майк Чен

Однако сейчас Пенни заговорила:

– Неужели ты считаешь, что цветы с клумбы у дверей способны все уладить?

Кин растерянно положил букет на тумбочку.

– Сегодняшний вечер был посвящен нам с тобой, – ровным тоном продолжила Пенни. – Это был не просто званый ужин, а вечеринка, которую ты сам захотел устроить. Да, на работе бывают срочные дела, я все прекрасно понимаю, но ты даже не удосужился позвонить. Потратить пять минут – или хотя бы минуту – на один-единственный звонок.

Кин вспомнил, как засиживался на работе. Как опаздывал к ужину. Как сбежал с вечеринки. Но разве можно объяснить, что он живет двойной жизнью, разрываясь между прошлым и настоящим?

– С тех пор как произошел несчастный случай, ты… Для тебя я уже не на первом месте, – добавила Пенни. – Теперь его занимает нечто иное.

Кин уже давал множество обещаний, но то были пустые слова, одноразовый способ исправить сиюминутную ошибку. Надо, чтобы Пенни поняла, что он изменился фундаментальным образом. Что его внутренний стержень наконец встал на место. Что Кин окончательно и бесповоротно вернулся к жизни с Пенни со всеми ее радостями и горестями.

– Пенни.

Она повернулась на бок, и теперь Кин видел только прядь каштановых волос.

– Все, Кин, я буду спать.

Пригоршня фраз. Куда больше, чем обычно, когда Пенни бывала расстроена. Но сегодня Кин переступил черту, и за каждым словом скрывалась еще тысяча слов, полных разочарования.

Как обычно, он повернулся к двери, собираясь уйти в гостиную. Скорее всего, к утру Пенни остынет, и жизнь вернется в нормальное русло. По крайней мере, на первый взгляд.

Но это несправедливо. Что, если в подобной ситуации окажется Миранда? Нет, на сей раз все будет иначе. Теперь Кин все исправит.

– Слушай, извини… – начал он, не находя нужных фраз.

Кин не обдумывал этот разговор, не планировал его, и слова посыпались сами собой.

– С моей стороны это нечестно, и ты ни в чем не виновата, но дело в том, что… есть одна вещь, и она постоянно встает между нами. Так вышло, что она захватила меня. Я как будто разрываюсь надвое, и…

Он прислонился к дверному косяку, тщетно пытаясь визуализировать нужные фразы.

– В общем, мне очень жаль. Такого больше не повторится. Позволь загладить вину. Пожалуйста. Мне очень хочется все исправить. Не отмахивайся от ситуации. Не делай вид, будто ничего не случилось. Пускай сегодня все будет серьезно.

Прошли секунды. Или даже минуты. Ни звука. Лишь гудят автолеты за окном да цокают по кухонной плитке кошачьи когти. Пенни села, во тьме ее лицо оставалось невидимым. Она отбросила одеяло, подошла к Кину и обняла его, но в глаза не заглянула.

Кин со вздохом прижал ее к себе. Так крепко, что ее волосы промокли от капель дождя, струившихся по его щекам.

– Прости, что так вышло, – сказал он. – И еще прости, что я даже не могу извиниться по-человечески.

– Кин, – приглушенно выдавила Пенни, – не надо искать правильные слова. Пусть они будут какими угодно, лишь бы не пустыми.

Она прильнула к нему. Кин не разжал объятий, фраза Пенни ударила его в самое сердце.

«Пусть они будут какими угодно».

Все это время он, опираясь на факты, искал в отношениях с Пенни какую-то логику, пытался воскресить прошлое и пережить его заново. Считал, что это поможет во всем разобраться. Но их отношения непостижимы. Ничего общего ни в увлечениях (пока Кин втайне не научился готовить), ни в характере, ни во взглядах на жизнь, и даже Маркус поначалу пробовал отговорить их от этой затеи. Но Кин и Пенни стояли на своем, искали и находили друг друга, были рядом во времени и пространстве, нутром чувствуя, что их место именно здесь.