Книга Нарисую себе счастье, страница 64 – Марианна Красовская

— Мне мало того, что осталось.

Пиляев кивнул и осторожно коснулся теплыми пальцами моих заледеневших рук.

— Риск, безусловно, есть. Во время соития сердцебиение учащается, разгоняется кровь. Но знаешь, приступ вообще в любой момент может случиться. Так что я как врач не считаю, что воздержание продлит его дни. Даже и наоборот.

— Спасибо за совет, Марк.

— Это моя работа.

Пиляев грустно улыбнулся и напомнил:

— Чем дольше тянем, тем больше рисков при операции. Поговори с ним, пожалуйста.

— Да, я поговорю.

Просидели до полуночи. Гости остались ночевать — все и сразу. Ольга, взглянув на измученную и испуганную меня, еще не привыкшую к роли хозяйки, взяла командование на себя. Развела всех по спальням, быстро убрала бутылки и стаканы в гостиной, пояснив:

— Усте и Просе вставать рано, готовить завтрак. Не стоит их беспокоить.

Я была с ней совершенно согласна.

Казимир молча и привычно распахнул окна, проветривая комнаты: мужчины курили, и запах висел довольно противный.

— Мари, я хотел бы тебя попросить, — тихо шепнул он, когда Ольга унесла на кухню остатки закусок, — переночуй один раз в моей спальне. Не хочу, чтобы кто-то заподозрил, что брак у нас договорной. Не бойся, я буду спать на полу.

— Зачем же на полу? — спокойно ответила я. — Кровать у тебя большая. Я и сама хотела предложить…

На самом деле мне это и в голову не пришло, но мысль дельная и мне на пользу. Я ребенка от него собралась рожать, надобно привыкать к его близости. Сегодня точно ничего между нами не будет, мы оба валимся с ног. Я не боюсь и уже почти не стесняюсь.

Казимир осторожно приобнял меня за плечи и поцеловал в висок. Я невольно вздрогнула и затаила дыхание.

Или все же боюсь?

А может, предвкушаю?

Почувствовав мое смятение, Казимир отшатнулся. Вернувшаяся Ольга поглядела на нас с подозрением, но промолчала. Впрочем, иное молчание красноречивее слов.

— Я пойду спать, — пискнула я. — Устала очень.

— Да, иди. Я закрою окна и тоже поднимусь.

Очень быстро раздевшись и забравшись под теплое тяжелое одеяло, я с трепетом ждала, когда появится супруг. Что он будет делать? Обнимет ли меня? Что-то расскажет? Как будет раздеваться — при свете или без? Я ведь так толком его и не разглядела, поняла только, что он не толстый, а мускулистый, и весь покрыт волосами. Когда скрипнула дверь, затаила дыхание. Увы, Казимир свет не зажег, тихонько прокрался в уборную и, видимо, переоделся там. Зашумела вода, потом утихла. Из ванной супруг вышел в халате. И в нем же лег в постель. Вот это обидно. Он что, меня стесняется?

Мысль была до того абсурдна, что я невольно улыбнулась. Конечно, нет, ему-то чего стесняться? Чай, не мальчишка желторотый, а взрослый опытный мужчина. Не может быть, чтобы у него любовниц не было, я в это никогда не поверю.

Не поворачиваясь и даже не шевелясь, он так и лежал на спине, опасаясь меня потревожить. Я попыталась что-то разглядеть, но это было бесполезно. Глаза закрылись сами собой. Сладко вздохнув, я покрепче обняла подушку и тотчас провалилась в сон.

А проснулась, конечно же, в одиночестве.

К счастью, клетчатое платье все еще лежало в кресле, никто не удосужился его унести в мою комнату. Сдается мне, ни Устя, ни Прося даже не заглядывали вчера в хозяйскую спальню. Его-то я и надела, памятуя о том, что неприлично показываться в одном и том же наряде два дня подряд.