Книга Надежда варвара, страница 68 – Руби Диксон

Я хочу ее прикосновений. Я хочу этого больше всего на свете. Но я хочу, чтобы это было сделано добровольно, а не в качестве благодарности за то, что я доставил ей удовольствие.

— Уже поздно, и ты устала. Отдыхай.

Она молчит в темноте, а потом тычет пальцем мне в руку.

— Я думала, мы должны говорить друг с другом.

Я хихикаю, потому что Айша знает меня лучше, чем кто-либо другой.

— Достаточно справедливо. Я хочу твоих прикосновений, но я хочу их слишком сильно. Если ты дотронешься до меня, я повалю тебя на эти меха и буду входить в твое влагалище до рассвета.

Она дрожит.

— И это плохо?

— Я хочу, чтобы это было потому, что ты хочешь этого добровольно, а не потому, что я облизал тебя и заставил чувствовать себя хорошо. — Я делаю паузу, а затем смотрю на нее. — Я хочу, чтобы это была твоя идея. Не благодарность за то, что я сделал.

Айша медленно кивает.

— Думаю, я понимаю. Если бы я прикоснулась к тебе прямо сейчас, это было бы совсем не то же самое, не так ли?

Это было бы приятно, но это было бы не то, чего жаждет мой дух. Я хочу, чтобы моя пара снова была рядом со мной во всех отношениях. Я хочу, чтобы ее сердце и ее тело были со мной, а не только ее тело. Я сдерживаю свое неистовое желание и киваю.

— Хорошо. — Она снова прижимается ко мне и натягивает на нас одеяла. У нее вырывается зевок, и она надолго замолкает. Я лежу в темноте, глядя на тлеющие угли костра и пытаясь не обращать внимания на пульсацию моего члена. Айша молчит так долго, что я убежден, что она задремала. Но потом она произносит. — Итак, похоже, я должна наброситься на тебя. Неожиданный поворот.

Я хихикаю.

— Полагаю, что да. Но это должно быть что-то, чего ты хочешь. — Я сжимаю ее плечо, крепко прижимая к себе. — Если ты не готова, я готов подождать.

По крайней мере, большая часть меня.

Глава 16

Айша

Мэтлаксы не вернулись, так что у нас нет причин дольше оставаться в пещере. Отчасти мне грустно видеть корень несъеденным утром. Это означает, что они либо будут кормить себя сами… либо умрут с голоду. Однако Химало прав. Я не могу заботиться о семье мэтлаксов, не тогда, когда еда так ценна для ша-кхаи в суровое время года. Однако я скучаю по теплому, пушистому комочку Шасаку, и мое сердце щемит при мысли о том, что он останется голодным. Наверное, я всегда буду беспокоиться. Химало говорит, что в этом нет ничего плохого, и я согласна. Я просто та, кто я есть. Я хочу заботиться о комплекте, любом комплекте.

Однако этим морозным утром я не полностью сосредоточена на мэтлаксах. Этим утром снега не выпадает, но небо выглядит мрачным и темноватым, и мы останемся на месте, пока снова не прояснится, а затем отправимся обратно в дерев-ню. Химало, вечно занятый, находит, чем заняться в пещере. Он уже наточил свое оружие, упаковал сумку и сейчас скоблит шкуру снежного ката, вытащенного из ближайшего тайника. Я заделала дырку в одном из своих ботинок, но по мере того, как утро подходит к концу, мне становится скучно. Я беру корзинку с сушеными листьями, чтобы разложить их по вкусам чая, но мой разум не сосредоточен. Здесь тихо, и я обнаруживаю, что не могу долго усидеть на месте. Это не просто беспокойство за Шасака и его семью. Мой разум продолжает фокусироваться на моем собственном нереализованном резонансе и моих отношениях с моей второй половинкой.