Книга Любовь варвара, страница 72 – Руби Диксон

Теперь, когда она вернулась в мои объятия, я буду спариваться с ней ртами днями напролет. Ни один сантиметр ее тела не спасется от моего голодного языка. Я буду поклоняться каждой ее частичке.

Ее задыхающиеся стоны опьяняют, хочу сорвать с себя набедренную повязку и войти в нее. Прижимаю Киру к земле и слышу, как она вскрикивает:

– Аехако, я чувствую запах крови…

– Ничего страшного, моя пара, – успокаиваю я ее между страстными поцелуями. – Позволь мне спариться с тобой языком, прежде чем я спарюсь с тобой своим членом.

Она бьет меня по плечу, и мгновение спустя возглас возмущения эхом отдается в моем ухе:

– Аехако! Ты истекаешь кровью!

Вздохнув, крепко прижимаю ее к себе. Был ли когда-нибудь самец са-кхуйи так счастлив? Я глажу мягкие волосы Киры и вдыхаю ее аромат. Моя пара жива, все остальное не имеет значения.

– Ты ранен! – ее крик стоит у меня в ушах. – Аехако, остановись! Дай мне осмотреть тебя!

Я не могу перестать улыбаться, не могу перестать прикасаться к ней.

– Мои раны не имеют значения, Грустные Глаза. Где ты была? Как тебе удалось сбежать?

– Твои раны имеют значение для меня, – суетится она в полной решимости позаботиться обо мне, и затем стягивает с меня одежду своими маленькими ручками.

В этот момент я бы мог умереть счастливым.

Пока Кира снимает с меня тунику и перевязывает рану, она рассказывает, как сбежала с корабля. Во взгляде читается беспокойство, когда она прижимает толстый кусок кожи к моей ране.

– Я убила их всех, Аехако, и даже не сожалею об этом. В моей голове постоянно крутилась мысль о том, что бы произошло, если бы нас снова похитили. Я не могла этого допустить.

– Ты самоотверженно защищала свой народ, как настоящий вождь, – успокаивающе ласкаю ее щеки. – Я горжусь тобой.

Горжусь и без ума от радости, что она жива.

– Я продолжаю думать о том, что, возможно, мне следовало договориться с ними, – тихо говорит она, оборачивая длинную полоску разорванной одежды вокруг моей груди. – Что они прислушались бы к моим доводам и оставили бы нас в покое. Но я не могла так рисковать.

Ничего не отвечаю. Очевидно, что она справляется с этим по-своему. Все, что я могу – поддерживать и любить ее – две простые задачи.

– И я подумала… – Ее мысли обрываются, она озирается по сторонам, а затем смотрит на меня: – Где Харлоу?

– Ушла, – отвечаю я, не в силах сдержать переполняющее меня раздражение. – Бросила нас, сбежав, как трус.

Кира хмурит брови:

– Не думаю, что Харлоу струсила. Что произошло?

– Она ушла за палками для носилок и не вернулась. Убежала в горы в поисках укрытия от пришельцев. Она поступила глупо и, возможно, обрекла на смерть и себя, и Хэйдена.

Я заставляю себя встать, хотя ничего не хочу так сильно, как остаться в снегу со своей парой.

– Мы должны доставить его к целительнице, и как можно скорее. Не уверен, что он продержится еще одну ночь.

Глаза Киры широко распахиваются:

– Но Харлоу…

– Нам придется выбирать, – мягко говорю я. – Мы можем ждать здесь, надеясь, что она вернется, чем, скорее всего, обречем Хэйдена на смерть, или мы можем оставить Харлоу один на один с судьбой и спасти Хэйдену жизнь.

Я оставляю выбор за Кирой. Не хочу брать его на себя, потому что ни за что не предпочту взбалмошного, ненадежного человека мужчине, с которым я вырос и которого считаю братом.