Книга Плетельщица снов, страница 107 – Наталья Журавлёва

— Совсем нет, — я и не заметила, когда просунула руки в рукава его пиджака.

Расставив руки в стороны, я помахала ими, точно крыльями.

— Там, откуда я приехала, так же выглядят огородные пугала, — вспомнила я.

Макс изобразил на лице ужас:

— Вот, значит, как я выгляжу, когда надеваю пиджак!

Он рассмеялся, а я завороженно смотрела, как лучатся его глаза в лучах восходящего солнца. Надо же, только что был задумчивый и хмурый, и вдруг так заразительно смеется, точно нет у него никаких забот.

Максимилиан заметил мой изучающий взгляд.

— У тебя красивые глаза, — слова будто сорвались с моих губ.

Теперь мужчина внимательно смотрел на меня. Я смутилась и отвела взгляд.

— Ты удивительная девушка, Мия Винд, — произнес Максимилиан.

Внутри словно стало теплее от этих слов, но я тут же одернула себя — это всего лишь ответный комплимент.

— И что же во мне удивительного? — все же, не удержавшись, спросила я.

— Много чего, — не сводя с меня медовых глаз, сказал Макс. — Например, ты не стесняешься того, что приехала из деревни, и спокойно рассказываешь, как обстоят дела в этих ваших Больших Котлах.

Я вспомнила о том, что поначалу как раз долго утаивала название родной деревни, но я точно никогда не стеснялась своего происхождения — это было правдой. Поэтому, как только я озвучила название Большие Котлы матушке Бульк, я перестала его скрывать и от других.

— И что? — вернулась я к разговору. — Что в этом удивительного?

— Не многие девушки признаются, что они родом из деревни, — Макс мягко прикоснулся к моему плечу, направляя в переулок, выходящий на улицу Синих птиц.

— Не вижу в этом ничего зазорного, — удивилась я. — Я родилась в Больших котлах, всему что я знаю, я научилась там. Так почему я должна этого стесняться?

— Понятия не имею, — откликнулся Макс, и я чувствовала, что сейчас он искренен.

У меня перед глазами возникла родная деревня, бескрайнее поле с травами, родительский дом и маленький домик Вуны. Не то, чтобы я соскучилась по Большим котлам, но в груди вдруг что-то защемило.

— А еще я не часто встречал девушек, которые открыто заявляют то, что думают, — Флем хитро прищурился. — А главное чистую правду.

Я в недоумении уставилась на него, и Максу пришлось пояснить:

— Про мои красивые глаза, — остановившись, он деланно захлопал ресницами, и я расхохоталась. — Надеюсь, ты это не всем мужчинам говоришь.

— Пожалуй, кое-чему мне стоит поучиться у городских девиц, — я закатила глаза.

— Это чему же? — поинтересовался Максимилиан, когда мы снова зашагали к дому.

— Меньше говорить и думать о других, и больше о…

— Себе?

— О нарядах! — закончила я, и потянула на себя ручку, раскрывая перед нами тяжелую красную дверь гостевого дома.

Максимилиан не обманул: Матушка Бульк действительно не спала. Она сидела на подсвеченной парящими светильниками кухне и машинально помешивала в чашке наверняка уже остывший чай.

— Мия! — воскликнула старушка, едва мы вошли. — Слава всем богам! Я так волновалась!

— Не о чем было беспокоиться, — мягко произнесла я, обнимая ее. — Я просто задержалась в лавке и решила там же и заночевать.

Мы с Максом уселись на соседние стулья.

— И правильно сделала, — неожиданно похвалила меня Лусия. — Не знаю, зачем ему понадобилось нестись туда посреди ночи. Говорила же я вам, что с ней наверняка все в порядке, — произнесла матушка, обращаясь уже к Максу.