Книга Плетельщица снов, страница 201 – Наталья Журавлёва

— Софи права, — пояснила Матушка, — люди боятся того, чего не понимают. И чем меньше человек будут знать, что живут в соседстве с оборотнями, тем спокойнее будут спать остальные.

— Тут я полностью согласен, — поддержал Лусию Максимилиан. Мгновение поразмыслив, я пришла к такому же выводу, а София и Курт переглянулись и согласно пожали плечами.

— Лусия Карина Виолетта, как всегда, мудра и прекрасна, — произнес Максимилиан, получив за свои слова кокетливый воздушный поцелуй от матушки Бульк.

В следующую секунду я увидела, как брови Макса сдвинулись к переносице.

— Не будем забывать еще и о том, что кто-то поджег «Пещеру», в этом я совершенно уверен. И хорошо бы разобраться, какие мотивы двигали преступником.

Слова Максимилиана возымели должный эффект — все сразу перестали дурачиться.

— Кто и зачем мог поджечь наш дом? — тихо спросила София.

Курт взглянул на Макса исподлобья:

— Томас Фо грозился отомстить мне, — насупился он. — За то, что я рассказал Мии о двадцатилетней трагедии в Бергтауне.

— Быть того не может, — воскликнула я, — Томас, конечно, эгоистичный и ужасно заносчивый тип, но, чтобы поджечь чей-то дом — не верю!

В недоумении я переводила взгляд с одного Корна на другого.

Курт смутился, а Софи, никогда не встречавшейся с Томасом, сказать было нечего.

— Вера тут не играет никакой роли, — подал голос Макс, и в его словах чувствовалась хватка профессионала в таких делах. — Но и бездоказательно обвинять кого-либо мы действительно не можем. Остается только ждать, наблюдать и быть предельно осторожными, ведь мы не знаем с какой целью был совершен этот поджог и не повторится ли он вновь.

От этих слов у меня мурашки побежали по коже.

— Просто будем на чеку, — заметив мое состояние, произнес Макс.

Он хотел дотронуться до моего плеча, но вовремя вспомнил о решении пока никому не говорить о наших отношениях, и убрал руку.

— Значит, как обычно, занимаемся своими делами, но дверь держим на замке, — подытожила Лусия и ободряюще улыбнулась. И нам не оставалось ничего другого, кроме как последовать очередному мудрому совету матушки Бульк.

Две недели прошли относительно спокойно. Каждый день в лавку снов заходила как минимум дюжина человек, и каждый уходил с одним, а то и несколькими снами на заказ, на изготовление которых у меня теперь уходило гораздо меньше времени. И хотя из-за Максимилиана мои ночи стали практически бессонными и днем я нередко могла задремать, сидя за плетением, я не жаловалась. Для меня наступили по-настоящему волшебные дни, причем без всякой магии. И имя моего волшебства — Максимилиан Флем.

Мы продолжали хранить наш роман в секрете, хотя Лусия регулярно отвешивала колкие замечания в наш адрес во время завтрака, а Софи каждый раз тихо похихикивает, что говорило только о том, что наша тайна — давно уже и не тайна, по крайней мере точно не для всех.

Мы с Максом решили, что как только Курт окончательно придет в себя после случившегося, мы сразу обо всем расскажем. Хотя, если честно, я до сих пор не уверенна, что наш горный лев так сильно на меня запал. Думаю, просто я стала первой девушкой в его близком окружении, помимо его сестры.

Курт и Софи тоже не сидели без дела и наладили торговлю разными вкусностями прямо на Центральной площади. Неунывающие Корны даже смогли частично покрывать свое проживание в гостевом доме, несмотря на громкие протесты матушки Бульк. Оказалось, что получить разрешение от Городского совета на продажу яблок в карамели и сахарной ваты гораздо проще, чем разрешение на открытие лавки снов. Оно, конечно, и понятно, после того, что я узнала об истории Бергтауна.