Книга Плетельщица снов, страница 246 – Наталья Журавлёва

— Ладно, — сдалась я, — если никто не против, я согласна.

Лусия вздохнула, но опустила лопатку. Курт тоже промолчал, хотя всем своим видом показывал, что не одобряет наше с Максом желание выслушивать всяких предателей.

Максимилиан занял свое место рядом со мной, и все присутствующие воззрились на Томаса фон Грина.

— Благодарю, — кротко произнес Томас и впервые с тех пор, как пришел, поднял глаза. — Я знаю, тому, что я сделал, нет прощения. Я его и не жду, но я просто не мог не прийти и не сказать, как я сожалею о том, что так ошибался.

Я обратила внимание, как Томас похудел и осунулся. Форма дозорного теперь висела на нем точно мешок. Волосы всклокочены, на лице отросшая щетина.

Томас впился в меня взглядом, но не выдержал и отвел глаза:

— Больше всего я виноват перед тобой, Мия, — печально проговорил он. — Я ошибся, дьявольски непростительно ошибся и едва не погубил тебя. Если что-то и может оправдать меня, так это искреннее стремление защитить жителей города от повторения событий двадцатилетней давности. Но сам себя я не оправдываю ничем. Мне очень стыдно за то, что я делал, и я приношу свои глубочайшие извинения.

Он взглянул на Макса.

— Нет слов, чтобы выразить мою признательность за то, что вы расправились с настоящим виновником кошмаров. На месте Максимилиана должен был быть я, лейтенант городских дозорных, но из-за моей глупости, меня там не было.

Прежде, чем я успела хоть что-то ответить, Томас обратился к Курту:

— Корн, это я поджег твой ресторан и устроил так, чтобы никто не пришел на помощь, пока он не сгорел до тла.

Курт едва не сорвался с места, но Ева смогла удержать его, и Томас продолжил:

— Я был зол на тебя, а кроме того, думал, что ты помогаешь тому, кто насылает на город кошмары. Я ошибался. Прости меня за это. Со временем я возмещу ущерб, — Томас виновато улыбнулся, а потом добавил уже тверже: — Мы могли бы стать друзьями, если бы высокомерие и тщеславие не застилали мне глаза.

Неожиданно лицо Курта смягчилось, и он махнул рукой, отпуская обиды.

Наконец, Томас перевел взгляд на матушку Бульк:

— Прошу прощения у вас, госпожа Лусия, за притворство и ложь, благодаря которым завоевал ваше доверие, чтобы иметь возможность быть ближе к Мии и ее лавке снов. Мне правда очень жаль. И еще жаль, что я так и не попробовал ни одного вашего блюда, о которых столько слышал.

Матушка Бульк мгновенно растаяла и отбросила лопатку:

— Что уж там, — сбивчиво затараторила она, — кто старое помянет…

Томас же вытянулся по струнке смирно, ударил каблуком о каблук и решительно заявил:

— Я не могу позволить себе находиться в городе, который не смог защитить, среди людей, которым причинил столько зла, поэтому я принял решение навсегда покинуть Бергтаун и сегодня же буду просить Городской совет перевести меня на службу в любое другое место, находящееся как можно дальше отсюда.

Он наклонил голову в знак почтения, развернулся и решительными шагами двинулся к выходу.

Все молчали в изумлении.

— Томас, подожди! — выкрикнула я прежде, чем сама успела понять, что делаю.

Фон Грин остановился и нерешительно обернулся.

— Тебе не обязательно уезжать из Бергтауна.

Я взглянула на остальных и, увидев на их лицах согласие, заговорила увереннее:

— Я не держу на тебя зла. Больше не держу. Ты совершил ошибки, это правда, но ведь из добрых побуждений.