Книга Хрущевка княжны Соколовской, страница 18 – Полина Змееяд

– Маргарита, еще раз прошу у вас прощения. Я даже предположить не мог, что вы так отреагируете на мои слова, – медленно заговорил он, опуская чашку на мой стол. – Давайте постараемся забыть обо всем, что случилось, и сохранить приятельские отношения.

Хоть убей, я не могла вытащить из головы Маргариты воспоминания о том, за что он извиняется. Похоже, его поведение могло стать одной из причин, по которой у Марго проснулся дар, но что именно он сделал?

Раздираемая любопытством я, тем не менее, сделала постное лицо и, гордо выпрямившись, пригубила кофе.

– Ну что вы, князь, вам вовсе не за что извиняться, – в эту фразу я вложила столько сарказма, что им можно было отравить кого-нибудь более впечатлительного, чем мой собеседник. Но он лишь едва заметно скривился.

– Понимаю, мужчины обычно не извиняются за отказ, но в нашем случае все иначе. Вы могли бы быть прекрасной женой, но обстоятельства не позволяют мне… – он замолчал, впервые с момента нашего странного знакомства не в силах выразить свою мысль.

Интересно, что же там за обстоятельства такие? Уж не импотенция ли? Иначе не вижу причин, по которым ему стоило бы отказывать Марго, если она сама предложила ему себя в качестве супруги. А судя по его словам, произошло именно это. И чего этим мужикам надо? Маргарита красивая, образованная, воспитанная. Была. Допустим, красивая и осталась, но на этом все. Твой поезд ушел, ты больше не мужчина ее… моей мечты.

– Я же сказала, вам не за что извиняться. Мои слова в тот день были опрометчивы, так что и вы меня простите, – сменила гнев на милость я, наконец поняв, что же случилось. Давая себе возможность собраться с мыслями, я снова пригубила кофе. – В конце концов, ваше благоразумие принесло пользу нам обоим: вы не получили кота в мешке в виде жены-колдуньи, а я обнаружила дар.

Я невольно улыбнулась, наблюдая, как Владислав пытается справиться с удивлением. Он, кстати, при близком рассмотрении оказался немного моложе, чем я думала. Но ранняя седина в волосах прибавляла ему лишние несколько лет. В общем, можно понять, что в нем нашла Марго, но я – не она, и вообще мне больше брюнеты нравятся.

Явно не ожидавший столь благоразумного ответа от странной девицы, которая сама вешалась на него, князь не нашел что сказать. Он только кивнул, после чего наконец перестал маячить перед глазами. Я выдохнула и, сделав еще несколько живительных глотков кофе, снова погрузилась в чтение статей.

Видимо, адаптация к «ерам» и «фитам» прошла успешно, потому что оставшуюся часть работы я сделала гораздо быстрее. И даже успела проверить почту кафедры, а заодно проинспектировать ящики стола Маргариты. В них обнаружился трудовой договор, в котором я, к своему огромному удовольствию, не увидела пунктов, обязывающих меня готовить кофе. Еще в нижнем ящике, самом глубоком из всех, нашлась старая, но вполне приличная бежевая сумка, которую Марго, видимо, забыла вчера, когда выбегала из университета. Вот и отлично: будет, куда книги складывать.

В пять часов вечера, согласно правилам, я могла быть свободна и идти, куда душе угодно. Разумеется, если завершена моя работа. В половине пятого я вернула исправленные и перепечатанные заново черновики на столы преподавателей.

Несмотря на наличие компьютеров, они все же предпочитали пользоваться бумажными вариантами. Видимо, техника вошла в их жизнь совсем недавно и еще не прижилась. Что ж, мне совсем нетрудно было набрать тексты заново и распечатать их на шумном принтере, который в своем мире я сочла бы допотопно-старым.