Книга Хрущевка княжны Соколовской, страница 89 – Полина Змееяд

– Бедняжка, настрадалась, наверное, – Марта вспорхнула со стула, подбежала ко мне и крепко обняла. – Как хорошо, что ты вернулась, и что у тебя есть мы.

Марина налетела с другой стороны, сдавливая меня в объятьях еще крепче сестры.

– И мужчина хороший обязательной тебя полюбит. Ты же у нас такая замечательная, – прошептала она, утыкаясь носом мне в волосы.

Я тоже обняла сестер, тщетно сдерживая навернувшиеся на глаза слезы.

Следующий день оказался еще более суетливым, чем предыдущий. Утром, прежде чем начать сборы на концерт, я мельком глянула на записки и карточки, которые забрала вчера из почтового ящика и о которых совершенно забыла вечером. Большинство из них содержали номера телефонов журналистов и просьбы дать интервью какой-нибудь газете.

Я фыркнула и смела все без разбора в плетеную корзину для бумаг, которой обзавелась недавно. Я сама заявлю о себе, когда настанет подходящий момент!

Но потом, одумавшись, покопалась в корзине и выудила из нее визитку той девушки в брюках, свободный вид и манера которой так понравились мне на собрании.

«Евгения Срельникова» – значилось над номером телефона. Ее визитку я отложила в записную книжку. Как знать, может, когда и пригодится. Остальные же так и остались лежать в среди прочего мусора и неудачных черновиков.

Концерт начинался в четыре часа дня. Я уже собиралась вызывать такси, но Марина остановила меня, в последний момент предупредив, что за нами приедет машина. Что за машина, я спросить не успела, сестра указала в окно. Там, возле черной иномарки, уже стоял тот самый юноша с больными руками – Павел, внук барона фон Фреймана.

Я с удивлением посмотрела на Марину, та только плечами пожала.

– Когда он узнал, что вы тоже придете на концерт, предложил заехать за всеми нами. Я решила, что ничего предосудительного в этом нет, – пояснила сестра спокойно. – Да и на такси не тратиться, – добавила тихо, так, чтобы услышала только я.

Юноша представился Павлом Терентьевичем. «Просто Павел для друзей», – с мягкой улыбкой добавил он, и в этот момент его острые, даже дерзкие и болезненно-гордые черты начали казаться в какой-то мере привлекательными.

По пути он не докучал разговорами, как и его водитель – вышколенный слуга, явно работающий на семью фон Фрейман не первый год. А после того, как мы прибыли, галантно предложил нам с Мартой располагаться в зале, и вместе с Мариной удалился куда-то за кулисы.

Я с интересом осматривала здание сиротского приюта. На первом этаже, просторный коридор которого вел в местный актовый зал, дети устроили что-то вроде выставки своих рисунков. Довольно интересных, надо отметить. Марта разглядывала их с не меньшим любопытством, чем я. Увлеченные юношеским творчеством, мы обе и не заметили, как к нам приблизился Снежин.

Прода от 05.03

– Добрый день, Маргарита Алексеевна, Марта, – произнес он надменно.

Я резко обернулась, выдавая испуг, но поспешила взять себя в руки.

– Здравствуйте, Александр Николаевич, – я даже нашла в себе силы улыбнуться, поражаясь выдержке Маргариты.

– Ославили меня на весь город, и еще улыбаетесь, – подступая на шаг, оскалился Снежин.

Я потянула Марту вправо, в сторону концертного зала, чтобы не дать князю зажать нас в угол.

– Вы сами инициировали разбирательство, – невозмутимо перевела стрелки я. – И по-моему, не стоит волноваться. Может, история и шумная, но она быстро забудется.