Книга Пламя на двоих, страница 99 – Ольга Ярошинская

Ингрид ушла. Заглянула к доктору, взяла вонючую мазь и потом, у себя в комнате, разделась и нанесла на ожоги. Она больше не драла чешую на щеке, но вот бедра выглядели ужасно: волдыри, корка крови. Все это саднило, но Ингрид готова была терпеть. Боль — ерунда. Может, так и сказать Элаю? Да и вряд ли он жжется как раскаленный прут.

Кровь дракона бурлила по-прежнему, но теперь Ингрид радовалась, что щит не появился. У рыжей, оказывается, другой знак. Легендарный аркан. Повезло сучке. Как она вообще его заполучила?

Ингрид ворочалась всю ночь, пытаясь найти удобную позу, чтобы не тревожить ожоги, а утром вскочила ни свет, ни заря. Надо подкараулить Вивиану в душе и разглядеть эту поганую чешую, чтобы знать хоть, к чему стремиться. Но Элай таскался за Вив как приклеенный и даже сидел перед дверью душа, пока рыжая там намывалась.

— Меня-то чего стесняться, — возмутилась Ингрид. — Пусть даст войти.

— Подождешь, — коротко бросил Элай. — Ингрид, у тебя есть какое-то любимое занятие?

Она многозначительно улыбнулась, но Элай лишь вздохнул.

— Мы так и не решили твою проблему, — напомнил он.

— Мне стало гораздо лучше, — заверила Ингрид. — Я рассталась с Инеем. Наши отношения были ошибкой. Это все несерьезно, ты же понимаешь…

Элай пожал плечами, не выказав никакого интереса, а потом из душа вышла Вив, и он сразу вскочил.

— Доброе утро, Вив, — и голос такой ласковый, аж противно.

— Доброе, — ответила рыжая, прикрываясь воротом халата плотнее.

Как будто у нее сиськи золотые или что. Но огонь в темных глазах Элая полыхнул так, что ожоги заныли.

Ингрид вошла в душ, захлопнула дверь и демонстративно задвинула защелку. Может, она тоже стесняется.

А потом, когда все ушли на завтрак, направилась прямиком в комнату Вив. Распахнув дверь, остановилась на пороге, раздувая ноздри и принюхиваясь как собака. Стол, кровать, за окном скачет ворона. Ингрид быстро пересекла комнату, открыла дверь на балкон, но глупая птица тут же вспорхнула и улетела. Жаль… Вот бы поймать ее, свернуть шею и скинуть в пропасть. А перед этим усыпать перьями пол и заляпать все кровью — мало ли кто решил пообедать любимцем Вивианы. Пусть бы поплакала, отмывая тут все.

Ингрид покружила по комнате, подцепила шелковую сорочку из-под подушки, приложила к себе и, скомкав, сунула обратно. Нашла в ящике стола блокнот, полистала — что за ерунда: рука, нога, камень. Она бы тоже смогла так нарисовать, запросто. Сгребла в жменю карандаши, постучала ими по обратной стороне столешницы, кроша стержни, и швырнула назад в ящик. Затем заглянула в шкаф и нахмурилась. Откуда у рыжей такой ворох обновок? Юбки, платья, блузки… Порвать бы все в мелкие лоскуты, но Вив побежит жаловаться. А это еще что…

Ингрид вытащила холст, стоящий лицом к стене, развернула, и ее руки задрожали от волнения.

С картины смотрел Элай. Черно-белый портрет, но все равно как живой: губы, плечи, руки… Вода текла по широкой спине, омывая черные крылья, тень от ресниц как будто дрожала. Ингрид прижалась к картине всем телом, потерлась о нее точно кошка, а потом лизнула брызги на крепком плече.

Во рту остался вкус пепла, и Ингрид опомнилась, отстранилась, рассматривая портрет по-новому. Что это она… Целует картину, а ведь в ее руках оружие против рыжей!

Вив строит из себя скромницу? Невинную овечку? Запахивает плотнее халатик и прячет глаза, а сама рисует пошлые картинки! Ингрид сдернет с нее маску и покажет Элаю, что Вив из себя представляет. Только как бы остаться в стороне? Может, свалить на уборщиц? Точно! По выходным в гнезде убирают. Кто-то нашел картину, решил показать. Задница у Элая отличная, и в реальности, и на портрете. Нельзя прятать такую красоту, пусть все посмотрят.