Книга Поцелуй сирены и первобытные хищники, страница 100 – Елена М. Рейес

— Что ты с ним сделала?

— Ничего. Просто стою здесь.

— Или, может быть, ты забыл простое правило магии. — Голос моей бабушки прорезается сквозь толпу. — Ты пытаешься заставить ее, а магию, как и любовь, нужно уговаривать. Не брать, а свободно отдавать.

Отряхиваясь, ее муж встает во весь рост и прищуривает глаза. Вампир отошел и встал у задней стены, почти слившись с толпой, в то время как Орион расхаживает взад-вперед. Бормочет себе под нос.

— Скажи мне, Люсьен. Что я сделал не так?

— Сначала ты проведешь бракосочетание. Багровый союз.

26

КАЙ

Я выныриваю на поверхность, чувствуя, как противоречивый прохладный ветерок и тяжелый запах дыма проникают в мои чувства. Это ошеломляюще; густой и удушающий. Даже когда большая часть корабля поглощена морем, запах остается здесь, пока я плыву в своем человеческом обличье.

Мой волк отдыхает. Веселится. Сдержан. Расслаблен. Он почти дремлет, пока низкие, ритмичные взмахи весел разносятся по волнам. Баркасы приближаются, члены моей стаи наблюдают, как приближаются ко мне.

Они сдерживают ухмылки.

— Наш Альфа поднимается из глубин, — выкрикивает Торрен, в его тоне слышится веселье. — Подумал, что наша луна, возможно, утопила тебя.

Раздается хор смешков. Противные и заразительные; я отмахиваюсь от них. Это заставляет их смеяться еще громче, судно начинает раскачиваться, и я с трудом сдерживаю собственную усмешку, поднимаясь на ноги. Ситуация усугубляется, когда из-за моих движений мы чуть не опрокидываемся, и я почти испытываю искушение столкнуть моего гамму и его брата за борт, когда ставлю босые ноги на скользкое дерево.

— Я отчасти горжусь ею, — вставляет Отто, скривив уголок губ. — Она уничтожила корабль нашего альфы, обманула русалок и разозлила их суку генерала в процессе. Чертовски блестяще.

— Я поддерживаю это.

— Я тоже, — раздается хор голосов в унисон, и мой зверь из сонного превращается во взъерошенного. Он низко рычит у меня в груди — явное предупреждение. Моя.

— Продолжайте говорить, и я заставлю вас плыть за моим кораблем.

— Каким кораблем? — Малет спрашивает, нахмурив брови.

Я указываю за наши спины. На горизонте маячит самый большой корабль нашей стаи, окруженный примерно двадцатью другими кораблями.

Они рассекают темные воды, черные паруса натягиваются против ветра — объявление войны. Пять морей ответили. Волки из каждой стаи, из каждого уголка вод, которыми я правлю, плывут под знаменами, которые щелкают, как кнуты в ночи.

В этом году охота будет другой, я сообщил об изменении правил. Кровь не будет пролита из-за доминирования или традиций.

А ради чести. Ради верности. Ради защиты нашего народа.

Ради нашей луны.

Я иду за тобой, любимая.

Раздаются выстрелы, за которыми следует гром маленьких пушек. Небо вспыхивает, каждый удар отдается пульсом в моей груди. Охота началась.

Малет, стоявший слева от меня, наклоняется ближе. Его голос становится низким.

— Как только ты найдешь Северуса, а он будет на этой лодке, я заберу свою добычу. Последую.

Я наклоняю голову.

— Последуешь?

— Он сбежит.

— Откуда ты это знаешь? — спросил я.

Серебристые глаза Малета обостряются, его взгляд становится осмысленным. Он уважительно встречает мой взгляд, нуждаясь в том, чтобы я понял почему. Его правду.

— Потому что мой отец трус, Альфа. Он не боец, а оппортунист. И как только эта возможность ускользнет из его холодных, мертвых пальцев, он спасет свою задницу.