Книга Поцелуй сирены и первобытные хищники, страница 105 – Елена М. Рейес

Ее глаза становятся стеклянными, при виде него скатывается несколько слезинок, и камень, который я носила на шее, оживает. Голубой и яркий, и он вибрирует, когда моя пара прижимается носом к моей голове сбоку.

— Эфраим, я… — Ее обрывает низкий чавкающий звук, почти смешок или, может быть, упрек, но Люсьен подчиняется этому звуку.

Волк, как и моя пара, может стоять на двух задних лапах и превращаться во что-то, что представляет собой идеальный баланс между человеком и волком. Черты его лица выступают вперед, красивый мужчина с несколькими морщинами от возраста, но такой же красивый, как моя пара. Я очень везучая сирена.

— Иди ко мне, Люсьен. Прошло слишком много времени.

Ее тело движется, она пытается оттолкнуть Атласа, но тот только глубже вдавливает нож. Мой дедушка что-то бормочет, проклиная женитьбу на ней, но это первая капля крови, которая подписывает ему смертный приговор. Эфраим протягивает руку и заключает мою бабушку в свои объятия, целует ее в лоб, а затем ставит ее позади себя.

После этого все происходит так быстро. Повсюду кровь. Гортанные крики.

Он вгрызается в него когтями и зубами, вырывая куски плоти из его тела, и мне приходится отвести взгляд от этой ужасной сцены. Хотя я это слышу. Гнев. Абсолютная жестокость, пока не останется ничего, кроме искореженной кучи, которая вскоре после этого упадет в воду.

Мне должно быть грустно, но это не так. Я должна потребовать, чтобы они прекратили, но это неизбежное зло.

Один за другим все оставшиеся водяные, вампиры и сирены опускаются на колени, пока волки быстро расправляются с врагом. Все, кроме повелителя вампиров, который, похоже, исчез в тот момент, когда началась атака. Они обыскали лодку, но его нигде не нашли. То же самое касается Малета…

Мой отец и наша семья собирают все легковоспламеняющиеся предметы на этом корабле, какие только могут найти, в то время как Магда и Элара выходят в поле зрения, разжигая погребальный костер. Они улыбаются мне в объятиях моей пары, в их глазах искренняя привязанность, пока я не чувствую, как что-то острое впивается мне в руку.

Неглубоко, но обжигает, и Найе не дают пощады, когда она кричит от ненависти.

— Ты не заслуживаешь счастья, Нери. Ты забрала у меня все, как эгоистичная… — Рука Кая ударяет ее в грудь, вырывая сердце. Быстро. Безболезненно. Убийство из милосердия из того, на что способен альфа-волк ради своей пары, и я благодарна. Часть меня всегда будет заботиться о ней, но она выбрала этот путь.

Брать и брать до тех пор, пока это служило ей. Не заботиться ни о ком, кроме нее, и я не могу винить во всем супружеские узы. Ей промыли мозги, заставив думать, что все, что она делает, оправдано как благо для королевства.

— Она может последовать за ним в загробную жизнь, — выплевывает Кай, мягко хватая меня за руку и поворачивая ее, чтобы увидеть порез. Рана маленькая, красная, но на самом деле не кровоточит. — Больно?

— Я более чем в порядке, красавчик.

Ему это нравится, на его щеках появляется легкий румянец, и в этот момент я снова влюбляюсь. Прошедший год многому меня научил. Терпение, доверие — наслаждаться маленькими моментами, потому что в конце дня это имеет наибольшее значение. Это один из них.

— Пойдем домой.

— Только если ты окажешь мне честь принять мой укус через неделю, начиная с сегодняшнего дня, на глазах у наших сирен и волков.