Книга Поцелуй сирены и первобытные хищники, страница 56 – Елена М. Рейес

Это звучит искаженно, как сердитое рычание альфа-волка, и оба мужчины обмениваются взглядами. Моему зверю это не нравится; его рокот в моей груди становится громче. Он роется в моих внутренностях, впиваясь в грудную клетку.

— Ты думаешь, я не был готов обнаружить, что моя судьба переплетена с обманом? Что драгоценный камень, который ты передал своему роду, был не благословением, а клеткой, которую ты похоронил?

Мой отец резко выдыхает, его взгляд мечется между отцом и сыном.

— Кай, твой дедушка сделал то, что считал лучшим в то время. Для тебя и стаи. Он не знал, могут ли боги…

— Боги? — Мой голос низкий, опасный. — Ты больше беспокоился об их несправедливом гневе из-за выбора твоей русалки, но не предупредил меня, что я могу попасть в шторм. Что ваша обиженная связь приведет к последствиям, которые повлияют на мою судьбу и пару.

Как они могли этого не видеть? Как они не понимают, что камень никогда не был настоящим подарком?

— У меня никогда не было намерения причинять тебе боль, Кай.

Вспышка боли исказила черты его лица, воспоминание о так и не завершившейся связи, но она исчезла так же быстро, как и появилась. Его челюсть сжимается, плечи расправляются, но в его голосе нет веса лидера, которым он когда-то был. Теперь в нем слышны печаль и сожаление.

— Я действовал, чтобы защитить эту стаю и свою семью, гарантируя, что вам никогда не придется жить с той дырой, которую я носил в себе более века. Моя связь с Люсьеной невелика и эпизодична, это цепочка снов, которые твоя бабушка понимала, потому что она тоже жила с потерей. Я никогда не обесчещивал ее. Я почитал ее каждый день ее жизни и благодарю богов за то, что они даровали мне второй шанс на любовь. Но Люсьен…

У него перехватило горло, и он несколько раз останавливается, чтобы прочистить горло.

— Она — часть этого прошлого.

— Она отвергла тебя. — Мой голос полон яда, но в груди все сжимается так, как я ненавижу. Сожаление наполняет меня, но во мне слишком много гнева, чтобы взять свои слова обратно.

— Она защитила меня и моих близких, — выплевывает он сквозь стиснутые зубы, его волчий взгляд скрывается за темными глазами — того же шоколадного оттенка, что и у всех мужчин в моей линии крови, — и если бы он не был моим дедушкой и тем, кого я люблю, я бы вонзил его клыки в затылок.

— Ее выбор ранил ее больше, чем меня, Кай.

Я оборвал его с усмешкой.

— Что я вижу и понимаю, так это то, что ты предал меня. Что твоя секретность — защита ее — могла стоить мне моей пары. Что, пока я истекал кровью, чтобы обеспечить наших людей и нашу безопасность, ты забыл, кому ты предан.

— Ты думаешь, я хотел этого? Что я не умолял ее передумать, не уходить от меня? — Это заставляет его зарычать, и мой волк отвечает. Я обнажаю зубы и делаю шаг вперед. Это все, что может вынести мой зверь, и разлука с его парой не помогает.

Все наоборот.

Нерисса — это страстное желание, которое я не могу игнорировать или отрицать; она проникла глубоко под мою кожу, слилась с моим костным мозгом, является частью каждого моего вздоха.

— Вся эта ярость и чувство вины разорвут эту стаю на части, если ты не возьмешь себя в руки. — Голос моего отца прорывается сквозь напряжение, и я поворачиваю голову к нему. Джулиус делает шаг вперед, его плечи напряжены, но держатся уверенно, и кладет две руки на стол. Наклоняется вперед. — Вы родственники, а не враги, и вам нужно перестать защищаться. Сын мой, ты имеешь полное право требовать ответов, но пока ты по-настоящему не выслушаешь, суть спорна. А ты… — его глаза сузились, глядя на отца. — … прекрати защищать королеву Люсьену и начинай объяснять. Твоему альфе нужна не трагическая история любви, а данные обещания и возможности, которых ты боялся. Пришло время. Больше никаких пряток.