Книга Заклятие истинной любви, страница 60 – Стефани Гарбер

Аполлон натянул на лицо печальное выражение и покачал головой.

– Такая ужасная трагедия. Мальчишка чувствует себя виноватым из-за того, что единственный выжил. Боюсь, это сильно подкосило его дух. Но он нарисовал портрет того, кто уничтожил всю его семью. – Он протянул рисунок стражнику. – Подготовьте новые плакаты о розыске. В красках опишите кровавую бойню и добавьте портрет лорда Джекса.

Эванджелина выбежала за дверь как раз в тот момент, когда двое стражников ворвались в ее покои. Она проскочила мимо них, почти ожидая, что они бросятся в погоню, но никто ее не преследовал. Она шлепала босыми ногами по холодному каменному полу, пытаясь догнать Лучника, и то и дело выкрикивала:

– Стой… Остановись!

Он не мог далеко уйти. Она слышала топот его ботинок за углом. Пересекая коридор за коридором, зал за залом, Эванджелина слышала его шаги впереди. Но каждый раз, когда заворачивала за угол, Лучника там не находила. Она видела лишь портреты Аполлона, с которых он обвиняюще смотрел на нее.

Казалось, нарисованные глаза принца следили за ней, пока она бежала по очень узкому коридору. Некоторые светильники погасли, отчего в этой части замка витала мрачная атмосфера, но все изменилось, когда Эванджелина добралась до еще одного портрета своего мужа. Свечи в канделябрах, расположенные по бокам картины, горели особенно ярко, отражаясь от золотой рамы и словно компенсируя потухший свет.

Она напоминала другой портрет Аполлона, раскинувшегося на ветвях волшебного дерева-феникса. Впрочем, трудно сказать. Портрет был разрезан ровно посередине.

Лучник стоял прямо там, скрестив руки на груди. Накидка спадала по его плечам. Некоторое время он разглядывал изуродованную картину, а потом вдруг сказал:

– Пожалуй, так мне нравится даже больше.

Эванджелина не увидела в его руке ножа, но взгляд Лучника казался таким острым, что мог бы запросто разрезать холст.

– Твоя работа? – спросила она.

– Не самый хороший мой поступок.

Эванджелина опустила взгляд на кровь, пропитавшую его белую рубашку.

– А ты считаешь себя хорошим?

– Нисколько. Но, думаю, ты это уже и сама знаешь.

Лучник отошел от стены и приблизился к Эванджелине. Коридор был довольно узким, поэтому путь не занял много времени. Всего пара шагов, и он оказался рядом, настолько близко, что Эванджелину окутал аромат яблок, и ее голова внезапно закружилась.

Вчерашним утром, когда они с Лучником стояли в коридоре перед ее покоями, Эванджелина чувствовала, что приняла неверное решение, но все равно последовала за ним. Ей казалось, что она просто бредит от усталости. Но сейчас она полностью осознавала, что делает. Она не сошла с ума. Дело было только в нем.

Стоя так близко к Лучнику, она чувствовала, что не может нормально дышать; в крови ее словно взрывались пузырьки шампанского, стремительно рвущиеся к голове.

– Кто ты для меня? – тихо спросила Эванджелина.

– Никто, – ответил Лучник, глядя ей в глаза.

И тут же, противореча самому себе, ухватился пальцами за поясок, удерживающий ее разорванную сорочку вместе. Лучник нерешительно замер, словно не мог решить, хочет развязать его или же притянуть Эванджелину ближе к себе.

– Почему ты мне врешь? – прошептала она.

– Мы ведь уже выяснили, что я не хороший человек. – Лучник потянул за поясок, ослабляя узел.