Книга Баллада о проклятой любви, страница 121 – Стефани Гарбер

На столах снова, как по волшебству, появились миски с дымящейся кашей и свежие чашки с шоколадом, которые маленький дракончик любезно согрел для Эванджелины. Она предположила, что он не хотел, чтобы его вышвырнули на улицу, и поэтому старался быть полезным.

Каждый раз, когда Эванджелина бросала взгляд на дверь, дракончик, казалось, волновался. Но она и не думала выставлять нового друга на мороз. Она просто ждала Джекса. Он все не возвращался, и она начинала нервничать.

Обед прошел в такой же атмосфере. Эванджелина то и дело поглядывала на входную дверь, надеясь, что Джекс вот-вот войдет в нее.

Она напомнила себе, что он был Мойрой, богом Судьбы. Он мог управлять эмоциями людей. Мог убить одним лишь поцелуем. Джекс уж точно был в состоянии постоять за себя.

Но к ужину Эванджелина не на шутку разволновалась, опасаясь, что с ним могло случиться что-то ужасное. Джекса не было уже два дня. Да, он и раньше исчезал так надолго – оставил ее одну в замке Хаоса на десять дней, но в тот раз он написал записку, предупредив о своем отъезде. Сейчас он просто ушел.

Она вдруг вспомнила его последние слова: «Я пытаюсь совсем о тебе не думать».

Уехал ли он отсюда, чтобы это доказать?

Правда это или нет, но внутри нее появилось тошнотворное чувство, которое никак не уходило, несмотря на царившую в Лощине теплую атмосферу. Она не боялась, нет, но и спокойной тоже не была.

Эванджелина размазывала еду по тарелке и время от времени рассеянно крутила в пальцах бокал с сидром.

В середине трапезы крошечный дракончик внезапно спрятался за бокалом. Шрам в виде разбитого сердца на запястье запульсировал, и Эванджелина повернулась к дверям таверны, увидев вернувшегося Джекса.

Он стоял, привалившись к деревянному косяку, и выглядел невероятно прекрасно, даже не прилагая никаких усилий. Его золотистые волосы развевались на холодном ветру, а накидка криво свисала с плеч.

– Где… – Она прервалась почти сразу.

Джекс вовсе не привалился к дверному проему, он держался за него, чтобы не упасть.

– Джекс! – Эванджелина бросилась через таверну, с ужасом наблюдая, как накидка соскальзывает с его плеча, открывая огромное пятно искрящейся золотисто-алой крови.

37

– Что случилось? – спросила Эванджелина.

– Я просто был самим собой. – Джекс пошатнулся и рухнул на софу прямо у входа.

Из приоткрытой двери проникал морозный воздух вместе со снегом. Эванджелина понимала, что должна закрыть ее как можно скорее, но сначала подошла к Джексу. Она впервые видела его раненым, и это почему-то страшно напугало ее.

– Джекс… – Эванджелина мягко, но твердо сжала его холодные плечи. Она мало что знала о лечении ран, но хорошо помнила, что Джекс постоянно просил ее оставаться в сознании, когда она сама истекала кровью. – Пожалуйста, держись, Джекс. Я не знаю, что делать.

Блестящая кровь растекалась по его дымчато-серому камзолу, окрашивая его в алый. При виде этого у Эванджелины сжалось сердце. Она пожалела, что просто сидела в таверне и не отправилась на его поиски. Будучи Мойрой, Джекс не старел, но мог умереть от серьезного ранения.

Ей нужно было срочно помочь ему. Нужно было снять камзол, промыть рану, а потом зашить ее.

– Лезвие все еще внутри? – Эванджелина протянула руку, чтобы снять с него накидку.

– Все в порядке. – Джекс перехватил ее запястье, не позволяя осмотреть рану. – Мне просто нужно одеяло… и немного поспать. – Он притянул ее к себе, словно намереваясь укрыться ею.