Книга Баллада о проклятой любви, страница 130 – Стефани Гарбер

Но влечение к Джексу никуда не делось.

Она почувствовала его сразу, как только он переступил порог таверны. Атмосфера накалилась, словно вспыхнувшие между ними искры вытеснили большую часть кислорода. Шрам в виде разбитого сердца на ее запястье сладко покалывало, и Эванджелина невольно улыбнулась.

– Здравствуй, – произнес Джекс почти застенчиво, приблизившись к столу. Он был босиком, без рубашки, с очаровательно растрепанными золотистыми волосами, падающими на сверкающие глаза, которые все еще были подернуты сонной дымкой.

– Привет. – Ее голос прозвучал странно робко, но Джекс только улыбнулся.

– Не стоило тайком вылезать из постели, – сказал он.

– Я не вылезала тайком.

– Почему тогда не осталась? – Джекс беспечно развалился на ближайшем стуле и повернулся к ней с хищной улыбкой на губах. Она казалась почти сказочной: частично злодейской, частично геройской, частично невозможной, как «долго и счастливо».

Эванджелина не могла смириться с тем, как сильно она ей нравилась.

Но вскоре мысли о камне вернули ее в реальность. Наверное, она ощущала бы себя совершенно иначе, будь он заперт в железной шкатулке. На мгновение она испугалась, что и Джекс тоже почувствует себя по-другому. Что он перестанет смотреть на нее так, словно хочет проглотить вместо завтрака.

– Завтра я не позволю тебе так легко уйти. – Глаза его озорно блеснули, и Джекс стащил с ее тарелки тост.

Этот жест показался ей таким простым и естественным, что Эванджелина с легкостью представила, что они останутся здесь навсегда.

– Я думала, ты говорил только про одну ночь.

– А я думал, ты никогда не веришь моим словам. – Джекс укоризненно покачал головой и притянул ее к себе на колени.

– Джекс… – Эванджелина уперлась ладонью ему в грудь. Она почувствовала, как сильно колотится его сердце, и это удивило ее. Внешне Джекс выглядел непринужденным и беспечным, но, похоже, нервничал не меньше нее. Эванджелине страшно захотелось прижаться к нему, положить голову на плечо и рассказать о своих чувствах, которые старалась не испытывать к нему.

Эванджелина обвила руками его шею и сделала то, чего так отчаянно хотела: крепко прижалась к нему, но лишь на секунду. Она обнимала его так, словно он принадлежит ей, а она – ему, и ничто не может их разделить. Ни проклятия. Ни ложь. Ни прошлые раны или ошибки. Она обнимала его так, словно ничто не имело значения, кроме этого момента. Потом Эванджелина отпустила его. Неловко соскользнула с его колен, едва не упав, пока пыталась отойти подальше.

– Эванджелина… что случилось? – Между его бровями появилась глубокая морщинка.

– Это все не по-настоящему, Джекс. Ты и я, мы попали под влияние камня счастья.

– Значит, ты думаешь, что испытываешь ко мне такие чувства только из-за камня? – Джекс стиснул челюсти. На секунду в его глазах промелькнула злость, но, приглядевшись внимательнее, Эванджелина увидела в них одну лишь боль.

Она тут же пожалела о своих словах. Ей не хотелось причинять ему боль. Ни за что на свете. Тем не менее Эванджелина знала, что им нельзя оставаться здесь даже на один день. Боялась, что одного дня будет недостаточно – никогда не будет достаточно. Если Эванджелина останется в Лощине с Джексом, то станет похожа на Петру, которая держалась за свою молодость и камень юности и готова была пойти на все, лишь бы их сохранить.