Книга Баллада о проклятой любви, страница 135 – Стефани Гарбер

Эванджелина обняла подушку руками и закрыла глаза.

Время текло столь медленно, что казалось, будто оно не двигалось вовсе. В покоях не становилось ни светлее, ни холоднее, но вскоре кое-что изменилось. Воздух сгустился. Через мгновение Эванджелина почувствовала, как нежные пальцы аккуратно убирают прядь волос с ее щеки.

– Джекс… – Сердцебиение участилось, глаза распахнулись… и она с трудом проглотила крик.

Аполлон нависал над кроватью. Его рука касалась ее щеки – или шеи? Неужели он собирался задушить ее?

На секунду ужас парализовал ее. Потом Эванджелина встала на колени, понимая, что ей нужно бежать отсюда как можно скорее.

– Не бойся. Я не причиню тебе вреда, Эванджелина. – Ее имя прозвучало словно мольба. Аполлон медленно поставил на кровать одно колено, затем второе и замер рядом с ней. Его глаза не светились красным и были привычного насыщенного карего оттенка. Эванджелина знала, как быстро все может измениться, но сейчас Аполлон выглядел таким затравленным, таким одиноким, таким отчаявшимся, таким замученным.

Казалось, она смотрелась в зеркало и видела в нем отражение своих собственных эмоций.

Эванджелина понимала, что ей лучше бежать от него, но не хотела причинять ему боль еще бо́льшую, чем он уже испытывал.

Аполлон бережно взял ее лицо в ладони. Она напряглась, но не отстранилась от него. Он сдержал свое слово. И не причинял ей боли. По правде говоря, его прикосновения чуть притупили терзавшую ее боль.

Аполлон ласково погладил ее скулы. Его ладонь была теплой и нежной, хотя пальцы слегка подрагивали, как будто он, как и Эванджелина, был напуган.

Его прикосновения ощущались слишком приятно, но им, наверно, не стоило так рисковать.

– Аполлон, это очень опасно.

Он громко рассмеялся, но смех его прозвучал надрывно.

– Все стало опасным с того момента, как я увидел тебя. И все же я ни о чем не жалею.

Он поцеловал ее.

На мгновение Эванджелина забыла, как дышать, как отвечать на поцелуй. Но Аполлон проявлял недюжинное терпение. Он благоговейно касался ее губ своими, ласкал ее рот мягкими движениями, пока она не расслабилась и не подалась ближе.

Она целовала его и раньше, но их поцелуи никогда не ощущались так. Когда Аполлон находился под чарами Джекса, его поцелуи были сродни горячечному сну, обжигающими и безрассудными, словно он хотел попробовать всю ее, а не только ее губы. Этот поцелуй напоминал приглашение на танец.

И Аполлон оказался очень хорошим танцором. Он медленно зарылся пальцами ей в волосы и наклонил ее голову, заставляя приоткрыть губы. В животе у нее запорхали бабочки, и она обвила руками его шею.

Он улыбнулся, все еще касаясь ее губ своими.

– Ты не представляешь, как сильно я этого хотел. – Аполлон слегка зажал ее нижнюю губу между зубами, снова поцеловал, а затем вдруг прикусил достаточно сильно, чтобы пустить кровь. – Прости.

– Нет… Все хорошо. – Это напомнило ей о Джексе. Но Эванджелина усилием воли отогнала эту мысль, а потом укусила Аполлона в ответ. Он тихо усмехнулся и углубил поцелуй, одновременно пытаясь стянуть с ее плеч золотистый плащ.

Дыхание у нее участилось, когда Аполлон отбросил его на пол.

Эванджелина знала, что это плохая идея, но ей было так хорошо в объятиях Аполлона. Каждое его прикосновение ощущалось так, словно он боготворил ее. Избавившись от плаща, он уложил Эванджелину на кровать и начал осторожно развязывать ленты у нее на лифе.