Книга Баллада о проклятой любви, страница 61 – Стефани Гарбер

Пульс внезапно участился, и Эванджелина возненавидела себя за то, что его присутствие все еще лишало ее душевного равновесия. Но она решила, что это вызвано лишь обычной вампирской притягательностью, а не ее искренней реакцией на появление Люка.

Эванджелина не могла точно сказать, когда именно разлюбила его. И разлюбила ли вообще. Скорее, она оставила эту любовь в далеком прошлом, как и прошлую версию самой себя. В тех временах, когда она верила, что первая любовь, настоящая любовь и вечная любовь – это одно и то же.

Она считала, что любовь подобна дому. Как только он был построен, человек поселялся в нем навсегда. Но сейчас она вдруг задумывалась, не похожа ли любовь на войну, где постоянно объявляются новые враги и разгораются жестокие сражения. Победа в любви – не столько успех в битве, сколько извечное продолжение борьбы, выбор любимого человека, за которого ты готов отдать жизнь, снова и снова.

И очень долгое время Люк был для Эванджелины именно таким человеком. Конечно, сейчас все изменилось, но, глядя на него, она легко могла представить, что он снова станет любовью всей ее жизни.

Люк шагнул вперед, и его губы растянулись в знакомой, слегка кривоватой улыбке, от которой у нее защемило сердце. Она слишком долго была изолирована от привычных ей вещей. Она так много времени провела в одиночестве в библиотеке Хаоса, что теперь, оказавшись рядом с Люком в темном лесу, вдруг почувствовала окутавшее ее тепло.

– Знаешь, укус может доставить больше удовольствия, чем поцелуй, если все сделать правильно. – Люк повернулся и склонился к ее шее.

– Нет! – Внезапно опомнившись, Эванджелина уперлась ладонями ему в грудь и торопливо отвела взгляд. Сосредоточилась на ночном небе с вкраплениями ярких звезд и верхушках деревьев, пытаясь избавиться от наваждения, вызванного вампирской притягательностью. – Ты не можешь кусать меня, Люк. Я не еда.

– А если я чуть-чуть прикушу твою кожу?

Эванджелина наградила его хмурым взглядом.

Люк вздохнул:

– Неужели ты и правда больше ничего не чувствуешь ко мне, Эва?

На мгновение Эванджелина растерялась, не зная, что ответить на это. Сначала она подумала, что он сказал это только потому, что желает укусить ее. Но, внимательнее приглядевшись к нему, она заметила в его облике отныне бессмертного существа отголоски тоски и одиночества. Люк и представить не мог, что однажды станет вампиром.

Он поднял голову и посмотрел на ночное небо – лишь его он мог видеть теперь, когда стал вампиром. Разбросанные по чернильному полотну звезды напоминали драгоценные камни, сорвавшиеся с цепочки ожерелья и разлетевшиеся по полу, но ярче всего выделялся узкий серп месяца, дразнящий острой улыбкой, которая никогда не подарит солнечного тепла. Эванджелина и подумать не могла, каково это – никогда больше не видеть солнца, никогда не чувствовать его лучи на себе и не наслаждаться дневным теплом. Может быть, именно это и искал Люк? Не Эванджелину, а немного тепла. Что-то знакомое из его прошлого, за которое он мог бы держаться.

Ей казалось, что титул наследного принца сделает Люка счастливым. Но, видимо, на него свалилось слишком много обязательств, а развлечений недоставало. Впрочем, Эванджелина сомневалась, что советники доверяли Люку решать важные вопросы в одиночку.