Книга Однажды разбитое сердце, страница 142 – Стефани Гарбер

– Это не то, что я…

– Стража! – закричала Марисоль. – Она здесь! Эванджелина Фокс в моей комнате!

Эванджелина и раньше считала, что Марисоль предала ее, но на самом деле это было не так. Околдовать Люка – не предательство. Предавать было некого. Эванджелина и Марисоль жили в одном доме, но никогда не были сестрами. Никогда не делились секретами, никогда не разделяли душевную боль и никогда не были так честны друг с другом, как сегодня вечером. Но Эванджелине не следовало быть настолько искренней.

– Марисоль, не делай этого, – взмолилась Эванджелина.

Вместо ответа Марисоль опустилась на пол и обхватила свои колени руками, сделавшись маленькой и уязвимой, когда дверь в ее покои распахнулась.

Эванджелина судорожно искала выход, но здесь был только балкон. Она не переживет прыжка, а времени было мало. Двое стражников, за которыми быстро следовала другая пара, ворвались в комнату, с грохотом обнажая мечи и направляя их на нее.

– Она только что созналась в убийстве принца Аполлона, – солгала Марисоль.

– Это неправда… – Эванджелина прервалась, когда несколько стражников набросились на нее, хватая, удерживая и пресекая ее слова.

– Сердце мое! Сердце мое! С тобой все в порядке? – Тиберий ворвался в открытые двери. Он звучал совсем как его брат, находившийся под проклятьем, когда бросился в объятия Марисоль. Эванджелина снова почувствовала себя глупой, поверив, что сводная сестра не околдовала его. Марисоль, может, и призналась в некоторых вещах, но, очевидно, не во всем. Она действительно стояла за всем этим.

– Отведите Эванджелину в мои покои, – приказал Тиберий.

– Дорогой, ты уверен, что это хорошая идея? – Марисоль вцепилась в его руки, превосходно изображая беспомощную девицу. – Не лучше ли отвести ее в подземелье? Запереть там, где она больше никому не сможет навредить?

– Не волнуйся, сердце мое. – Тиберий поцеловал Марисоль в лоб. – Мне просто нужно допросить ее. После я позабочусь о том, чтобы ее поместили туда, где она больше никогда никому не сможет навредить.

Стражники не проявляли особой осторожности, пока тащили Эванджелину в покои Тиберия и привязывали ее к одному из стульев. Забрав у нее кинжал Джекса, они грубо привязали ее лодыжки к ножкам стула, а руки завели за спину, перевязав на запястьях, а затем стянув веревкой, которая проходила поперек ее живота, врезаясь в ребра и затрудняя дыхание.

Тиберий не удостоил ее взглядом, пока ее связывали. Он не обращал внимания, даже когда Эванджелина снова и снова поправляла:

– Клянусь, я не убивала твоего брата!

Тиберий просто смотрел в большой очаг из черного камня и проводил рукой по своим длинным медным волосам, наблюдая, как один из его стражников разводит огонь.

Он больше не был похож на того дерзкого принца-мятежника, которого она повстречала на своей свадьбе. Морщины, которых раньше не было, очертили его рот, а глаза налились краснотой. Сейчас Тиберий не казался околдованным; он выглядел так, будто находился в трауре. И это было хорошо. Если Тиберий действительно скорбит, если в самом деле любит своего брата, как она верила, то захочет узнать, кто настоящий убийца.

Все, что требовалось от Эванджелины, – это продержаться в живых достаточно долго, чтобы Тиберий увидел синий флакон «Фантастических душистых вод Фортуны» с приготовленным ею противоядием. Она стояла в центре низкого столика, расположенного напротив нее, рядом с бутылками ликера. Если бы он только увидел его и выпил, все бы наладилось.