Книга Однажды разбитое сердце, страница 139 – Стефани Гарбер

Марисоль поджала губы, оглядывая кожаные сапоги Эванджелины, ее короткую многослойную юбку и кружевной корсет, явно предназначенный для встречи с вампиром. Эванджелина могла поклясться, что во взгляде сводной сестры мелькнула вспышка ревности, как будто теперь Марисоль хотела быть беглянкой, а не принцессой. Тот самый взгляд, на который раньше Эванджелина не обратила бы внимания. Что-то промелькнуло в глазах сводной сестры, но тут же исчезло, как будто Марисоль даже не хотела признавать этого. Но Эванджелина не могла его игнорировать.

Она ошибалась, думая, что может просто передать лекарство Тиберию, а после издалека наблюдать, сработает оно или нет. Но этого было бы недостаточно. Эванджелина хотела знать, зачем Марисоль сделала это.

– Почему ты помогаешь мне?

Между тонкими бровями Марисоль пролегла маленькая морщинка, но Эванджелина готова была поклясться, что ее кожа побледнела.

– Неужели ты думала, что я предам тебя?

– Думаю, ты уже предала меня. Я наконец-то узнала, что кулинарные книги на твоем ночном столике на самом деле были книгами с заклинаниями.

– Это не то, что ты думаешь, – возразила Марисоль.

– Хватит врать. – Эванджелине пришлось приложить все усилия, чтобы говорить тихо, лишь бы стоящая снаружи стража не услышала. – Я видела твои книги заклинаний. Я знаю, что ты дала Тиберию любовное зелье, точно такое же, какое ты дала Люку.

У Марисоль отвисла челюсть, плечи опустились, и она попятилась назад, ударившись позвоночником о столбик кровати. Она дрожала, словно раздуваемая ветром лента, уничтоженная одним-единственным обвинением.

Это было то самое подтверждение, в котором так нуждалась Эванджелина, но ощущения триумфа почему-то не было, пока она наблюдала за своей сводной сестрой, с трудом подбирающей слова.

Марисоль открыла рот, но издала лишь всхлип. Слабый, без намека на слезы.

Но Эванджелина знала, что не может позволить снова одурачить себя только потому, что Марисоль выглядела словно невинный ягненок.

– Я… сожалею о Люке. Но клянусь, я… я не накладывала заклятие на Тиберия. – На ее худом лице мелькнула вспышка боли. – Я усвоила урок после того, что случилось с Люком, после всех имен, которыми меня нарекли в газетах, хотя, полагаю, я действительно заслужила это. Но ты должна поверить мне, Эванджелина. Я никогда не хотела причинить тебе боль.

– Ты украла парня, которого я любила, а потом выставила меня убийцей. Разве это могло не причинить боли?

– Я не выставляла тебя убийцей. Как ты можешь так думать? Я только что спрятала тебя. До сих пор прячу, а если бы хотела, чтобы тебя поймали за убийство, просто позвала бы солдат за моей дверью. Но я этого не сделала, и не собираюсь делать. – Марисоль закрыла рот, более решительная, чем Эванджелина когда-либо ее видела.

Однако то, что Марисоль не была совсем бессердечной, еще не означало, что сводная сестра невиновна. Она призналась, что наложила заклятие на Люка. Эванджелину не обмануть, вызвав сочувствие к Марисоль из-за ее содрогающейся груди, умоляющих глаз или того, как надломился ее голос, когда она заговорила.

– Знаю, ты мне не доверяешь, и я не могу винить тебя после всего, что я сделала с Люком. Но я действительно не хотела причинить тебе боль.

– Тогда почему ты это сделала? – спросила Эванджелина. – Почему ты выбрала его, если не для того, чтобы причинить мне боль?