Книга Однажды разбитое сердце, страница 85 – Стефани Гарбер

Эванджелина напряглась.

– Я не имела в виду, что ты околдовала его, – поправила себя Марисоль, щеки которой раскраснелись так, что Эванджелина начала склоняться к мысли, что это была нелепая оговорка, а не колкий намек. – Неудивительно, что он так сильно тебя любит, – решительно продолжала Марисоль. – Ты – Эванджелина Фокс. Ты еще не успела выйти замуж за принца, а о тебе уже слагают сказки. Ты – девушка, которая бросила вызов богам и богиням Судьбы и превратила себя в камень; девушка, которая не побоялась отвергнуть целую вереницу ухажеров или привести проклятую сводную сестру с собой на королевский бал, где пленила сердце принца. Просто люби его так же, как проживаешь свою жизнь. Люби его, не сдерживаясь, люби его так, как будто каждый день с ним будет волшебнее предыдущего, люби его так, как будто он – твоя судьба, люби его так, как будто мир преобразится, если вы будете вместе, а он никогда не перестанет любить тебя в ответ.

Марисоль закончила свою речь объятиями, столь теплыми и искренними, что было легко поверить в ее правоту. Эванджелина была настолько поглощена мыслями о том, что Аполлон испытывает к ней, что даже не задумалась о своих чувствах к нему. Она знала, что не любит его сейчас, но могла бы с легкостью полюбить после. Эванджелина почувствовала проблески привязанности прошлым вечером, а после ночи, проведенной в его объятиях, чувства лишь окрепли.

Может, это и не любовь с первого взгляда, но родители говорили, что для любви иногда требуется время. Ей просто нужно было, чтобы он дал ей время, дал ей шанс. Возможно, им будет непросто, когда Джекс снимет проклятие, но если Аполлон позволит ей, то любви Эванджелины хватит, чтобы сотворить счастливый конец для их обоих.

Надежда еще есть.

Где-то на задворках сознания тихий голосок напомнил ей, что она снова игнорирует пророчество, но она пропустила это мимо ушей. Она подумает об этом завтра.

Эванджелина покинула свои свадебные покои с твердым намерением влюбиться в своего принца. Но этот день, должно быть, был проклят, или сама история с проклятием повлияла на нее, потому что ей не удавалось ничего запомнить о собственной свадьбе.

В один момент она ступила на заснеженный двор Волчьей Усадьбы, ощущая лишь прохладный воздух, покусывающий ее щеки, и видя вокруг сосредоточенные лица. А в следующее мгновение она держала Аполлона за руки, а свадебных дел мастер привязывал ее запястье к запястью принца шелковыми шнурами. Эванджелина почувствовала, как кровь забурлила в ее жилах. Кожа запылала, как и кожа принца, словно их связывало нечто большее, чем позолоченная веревка.

– А теперь, – сказал свадебный мастер достаточно громко, чтобы все присутствующие услышали, – своими словами я соединяю этих двух людей. Я связываю не только запястья, но и их сердца. Пусть с этого момента они бьются как единое целое. Если один из них будет пронзен стрелой, пусть и другой прольет кровь за него.

– Я с радостью пролью за тебя кровь, – прошептал Аполлон. Он крепче сжал ее руки, и в его глазах вспыхнуло еще больше желания, как будто пламя, которое она разожгла, поцеловав его в первую ночь, умножилось в десять раз.

Эванджелина лишь надеялась, что вспыхнувшая внутри Аполлона искра останется после того, как Джекс разрушит чары.