Книга Бессмертная и непопулярная, страница 21 – Мэри Дженис Дэвидсон

— Может, смертельный поединок в клетке? — крикнул Марк из коридора.

Тина встала и плотно закрыла за собой дверь.

— Может быть, принести официальные извинения? — предположил Синклер.

— Я бы так и сделал, — сразу же ответил Алонсо. — Для меня было бы честью сделать это, помочь Её величеству и Его Величеству найти выход из этой… сложной ситуации.

Я вздохнула и посмотрела на Тину и Синклера. Конечно, они хотели бы, чтобы всё закончилось на этом, с намеком на возможность прийти к соглашению, чтобы мы могли продолжить дипломатические отношения.

Я посмотрела на них обоих. Тина обратила Синклера, они были лучшими друзьями. Конечно, он думал, что Софи и Алонсо могли бы поладить.

— Ты не видел её сегодня вечером. Она вне себя от злости. И она злится на меня, потому что я не помогаю ей. Пока, — добавила я, надеясь стереть улыбку с его лица. К сожалению, поскольку я не отрезала ему пенис и не заставляла его есть собственную кожу, он был в довольно хорошем настроении.

— Где остальные Немертвые негодяи? — спросила я, потому что больше сюрпризов мне было не нужно.

— Мы решили, что для меня будет лучше вернуться одному, чтобы загладить свою вину, поскольку именно я навлёк на себя ваш гнев, — он почти рассмеялся, когда произнёс «гнев».

— Алонсо, мне тоже нравится Софи, — прокомментировал Синклер.

Наконец, скрытая улыбка исчезла с его лица. Алонсо выглядел раскаявшимся.

— Я не могу изменить прошлое, Ваши величества. Если вы позволите, я разыщу леди и извинюсь. И заглажу свою вину.

— Как загладишь свою вину?

— Как пожелаете. Моя судьба, — просто сказал он, — в ваших руках.

Я сердито посмотрела на него.

— Перестань быть таким вежливым.

— Конечно, как пожелаете. Я постараюсь немедленно прекратить свои вежливые извинения.

Прежде чем мы успели продолжить этот безумный путь, из фойе донёсся долгий, звучный удар гонга, и я чуть не застонала. Входная дверь. Потрясающе.

— Знаете что? Я открою. Ребята, — я указала на Тину и Синклера, — стоит ли подвесить Алонсо за яйца? Обсудите.

— Я был бы против такого варианта действий, — услышала я его слова, когда выходила из комнаты.

Мой измеритель зла, должно быть, вышел из строя, потому что я не поняла, что это моя мачеха, пока не распахнула дверь (в этих старомодных особняках не было глазков — что-то, что нам, вероятно, следовало исправить, когда мы въехали).

Она держала на руках моего сводного брата Малыша Джона, пухлого трёхмесячного младенца, который извивался и хныкал у неё на руках.

— Забирай его, — сказала она вместо приветствия. — Он просто невыносим сегодня вечером, и если я не высплюсь, то завтра на собрании фонда буду выглядеть ужасно.

— Это плохая… — начала я, затем подхватила ребёнка, когда она сунула его мне на руки. — Антония, серьёзно. Это действительно не…

Она спускалась по ступенькам, покачиваясь на своих высоких каблуках. Если бы мне не пришлось постоянно присматривать за детьми, я бы пожелала, чтобы она упала.

— Ему нужно будет поесть ещё через час, — сказала она. — Но это не так уж и сложно, верно? Ты всё равно не будешь спать всю ночь, — она поднялась по ступенькам в своих безвкусных коричневых туфлях-лодочках и теперь практически бежала к своей машине. — Я заберу его завтра! — крикнула она и нырнула в свой «Лексус».

— Сейчас неподходящее время! — прокричала я в весеннюю ночь, слыша, как шуршит гравий и визжат шины. Малыш Джон хихикал и ворковал у меня на руках. И — что это? — да. Обкакался. Он также обкакался у меня на руках.